Читать книгу Пиррова победа. Роман. Часть 2 - Василий Васильевич Варга - Страница 15

Но… мы оставили Кобру, как бы забыли о ее существовании, а ее забыть невозможно, поскольку ей пришлось преодолевать трудности и не малые. Она тяжело, с кровью, отдирала крестьян от земли, которые на протяжении веков так срослись с нею, что не мыслили себе существования без нее, матушки. И не только отдирала от земли, но и грабила их среди бела дня. Коммунистические активисты в кожаных тужурках и юбках, только физически принадлежа к слабому полу, могли быть намного бесчеловечнее и жестче мужчин. У них внутри было что—то нехорошее, что—то гадкое – стремление доказать, что они, представители слабого пола, ничуть не хуже, а гораздо лучше мужчин. Начальники Сибирских лагерей в юбках устраивали бесчеловечные пытки, проводили эксперименты над заключенными гораздо хуже, гораздо бесчеловечнее фашистов.

Когда «„дзержинцы“» прибыли в Верхнее—Водяное, одно из красивейших сел на Раховщине, Кобра разрешила им экскурсию по крестьянским дворам с целью приглядеть, где что лежит и как лежит, а сама направилась к уполномоченному НКВД капитану Афанасьеву.

– Эй, привет, капитан! Принимай капитана банды—команды. Наш девиз: «Смерть мировой буржуазии!» А пока жрать все хотим, чего—то горячего не помешало бы и на ночлег надо устраиваться, иначе дело социализма в этой местности не сдвинется с мертвой точки, сам понимаешь. Режь быка, корову, телку, свинью откормленную, но жратва должна быть как в загнивающих странах.

– Я, признаться, к этому не совсем готов, никакой команды не поступало, – сказал Афанасьев, думая отбояриться от назойливой дамы с погонами на плечах и пистолетом на боку.

– Э, да ты, я вижу, новичок в деле строительства светлого будущего. Буфет есть, магазин есть?

– Есть. Ну и что же?

– Тогда дело в шляпе. Пошли кого—нибудь с заявкой, которую я сейчас составлю и подпишу. Пусть наберут хлеба, консервов, колбасы, селедки и гороха на суп и чего—нибудь горяченького.

– А кто платить будет?

– Как кто? государство. Составьте акт – я подпишу.

– Мне нужно указание Шибайло, – сказал капитан.

– Я ему сейчас позвоню, – Кобра схватилась за телефонную трубку.

– Связь не работает. Но я что—нибудь, придумаю. Не пить— гулять же вы сюда приехали, а дело делать, наше общее дело. Гражданин Сендзюк! Сходите—ка в магазин на разведку, спросите, можно ли сделать заказ на боевую группу комсомольцев, – вдруг совершенно переменился Афанасьев. – И двух молодых бычков национализируйте, да одного откормленного хряка.

Сендзюк, что дежурил в сельсовете, лениво поднялся, протер сонные глаза, и поплелся в магазин, еле волоча ноги. Он вскоре вернулся, но с пустыми руками.

– Заведующий магазином Филеп говорит: ничего не знаю, ничего не ведаю, отпускать никому, даже килограмм гороха без приказа свыше, не собираюсь, хоть стреляйте.

Находившийся рядом активист Халус Юрий Алексеевич, обращаясь к Афанасьеву, сказал:

– Разрешите мне заняться этим вопросом.

– Идите, занимайтесь.

Халус обнажил свои крепкие неровные зубы, козырнул по военному и, переходя на строевой шаг, направился к выходу. Он долго отсутствовал, но зато решил все вопросы, как нельзя лучше. Рядом с магазином, в чайной все жарилось, парилось, и запахи разносились на всю округу, возбуждая аппетит у окрест живущих голодных граждан.

– Послушай, а ты молодец, – сказала Кобра Халусу.– Откуда ты такой взялся, а?

– От верблюда, – пошутил Халус.

– А ты член… партии?

– Сам я не член, но у меня член есть, и неплохой.

– Ах ты, кобель неотесанный! Давно в бане парился?

– Не очень. Могу и вас пригласить, – краснея, сказал Юрий Алексеевич.

– Ты не дури, я тебе сразу откушу все, что у тебя там болтается, понял?

– С революционным размахом? Лучше не надо, – сказал Юрий Алексеевич и повернулся к выходу. Кобра преградила ему дорогу:

– Нет, нет, ты никуда не уходи, ты мне нужен. Где председатель вашего колхоза? Разыщи мне его срочно.

– Бу… сделано, – сказал Халус и исчез в мгновение ока.

Председатель Пынтынский прибежал, высунув язык, и предстал перед Коброй в измученном виде.

– Ты скажи, председатель, сможешь ли ты разместить большое количество крупного рогатого скота на колхозной ферме, столько, сколько мы национализируем у местных кулаков? Куда ты денешь сельскохозяйственный инвентарь— телеги, плуги, бороны, вилы, грабли, бороны и все что мы будем тебе поставлять?

Пынтынский заморгал глазами.

– Какие там кулаки, о чем вы говорите? А где все разместить, я подумаю, посмотрю, сколько вы добра сумеете нахапать. А вообще, разве это законно?

– У нас революционная законность, понял, председатель? Всякого добра будет много. Мы сюда приехали не водку пить, да по селу прогуливаться, а работать, советскую власть устанавливать. Вместо тебя, между прочим. Так что возвращайся, дорогой, в свою контору и, засучив рукава, берись за дело, коль подчиненных не можешь заставить. А ты, Юрий Алексеевич, пойдешь с нами и будешь нашим проводником, Иваном Сусаниным, так сказать. А землемер есть?

– Есть, – козырнул. – Но я не Иван и усов у меня нет.

– Ха, тогда будешь революционным дерьмом. И землемер пущай идет с нами. Итак, по коням, ребята.

Комсомольцы атаковали кузов грузовика, пока машина не сдвинулась с места.

– Кого же мы осчастливим? – спросила Кобра Халуса, что сидел рядом.

– Проедем два километра и свернем направо. Это недалеко от дороги.

– Комсомольцы, запевай!

Халус повел активистов к своему давнему приятелю, Петру Шерсткуну. У Петра было ладное хозяйство, но и детьми его Бог не обделил. Два года тому, жена Петра родила ему девятого ребенка по счету, мальчика, и все девять были живы. В селе считали Петра хитрым, расчетливым и немного жадным. Сам он ходил всегда в стоптанных башмаках, ни разу не сидел в чайной, потягивая пиво. И никого не угощал.

– Мы нанесем визит Пети Шерсткуну, он зажиточный мужик, но неимоверно жадный и трудный. Скользкий какой—то. Из любого положения выпутается, как говорят: сухим из воды выйдет.

– Посмотрим, – улыбнулась Кобра.