Читать книгу Пиррова победа. Роман. Часть 2 - Василий Васильевич Варга - Страница 19

Еще один день прошел практически вхолостую, ни одного заявления в счастливую жизнь!

«Как же этот Дрянько умудрился собрать столько заявлений в первый же день? Или там народ другой? Ох, эти люди упрямые, как ослы! И чего они за эту землю уцепились руками и ногами, что в ней хорошего, в этой земле? Живут же десятки миллионов крестьян без земли – и ничего. Даже если им и предложить – откажутся: не будут знать, что с ней делать. А эти… ну прямо прикипели к ней. Срослись с землей – не отдерешь», рассуждала Дина Алексеевна.

– А где землемер? – спросила она Халуса. – Почему он не с нами?

– Он работает. Ему дали еще помощника, они вдвоем перемеряют всю землю у граждан села. Теперь уже все знают, что земля подлежит полной национализации и переходит в коллективную собственность, как завещал товарищ Ленин. У него есть даже такое выражение: «Мир – народам, заводы и фабрики – рабочим, земля – крестьянам». Наши люди не понимают этого, у нас темный, несознательный народ.

– Ладно, – сказала Кобра. – Займись ужином. Сделай так, чтоб он был пролетарским, я тебе доверяю. Смотри, не жадничай, знаю я вас, крестьян. Все жметесь. Ребята устали, проголодались, есть хотят, да и сама я с утра не жравши. Может, и сельских активистов не мешало бы позвать. Как ты думаешь?

– Позвать—то можно. Только на меня большая нагрузка ляжет.

– Какая нагрузка? Ты что, на руках их будешь таскать?

– Да нет, не в этом дело. Порядок надо будет обеспечить, а то назюзюкаются, и начнут такое вытворять: за голову схватитесь, – сказал Юрий Алексеевич.

– Ну—ну, а истребительный батальон для чего, а милиция за что деньги получает? Я еще и Афанасьева подключу. Давай, чтоб все было готово к восьми вечера, будь хозяином.

Кобра направилась в сельсовет и тут встретила Фокина. Фокин встал, отдал честь Дине, как генералу.

– Я уже много слышал о вас, – сказал он, пожимая ей руку, – и приехал, чтобы познакомиться с вами. Вас все так боятся, что при упоминании вашего имени начинают дрожать и прятаться по лесам, как партизаны, а это лучшая характеристика, поверьте.

– Ну не совсем уж я пугало, капитан. Все это преувеличение, злая молва, – сказала Дина Алексеевна.

– Все равно вы делаете колоссальные успехи. Это поднимает настроение. Мы вот здесь бьемся, как рыба об лед, и никакого толку. Мне, честно говоря, не совсем ясно, почему это мы, военные, должны заниматься колхозным строительством, у нас ведь совершенно другие функции.

– Я согласна с вами, но не со всем, – Кобра уселась напротив Фокина, положив ногу на ногу. – Во—первых, знайте: окружному начальству надо давать сводки о ходе строительства счастливой жизни. Сперва в Ужгород, а потом, возможно, и в Киев, а те уж посылают товарищу Сталину или Берии; во—вторых, надо мобилизовать все службы округа на выполнение задач партии, в данном случае организации колхоза; в—третьих, ваша служба отслеживает не только внешних, но и внутренних врагов советской власти. Те, кто саботирует колхозное строительство и есть внутренние враги, с которыми вы уже не первый год работаете. Вот и сегодня мы вынуждены были связать одного бунтаря и отправить его сюда, в распоряжение товарища Афанасьева. Почему? Да потому, что он пытался оказать открытое сопротивление представителям советской власти. Так что, как видите, функции у нас практически одинаковы.

– Я уже отправил этого врага народа в Хуст, там с ним разберутся, – сказал Афанасьев. – А что касается темпов строительства социализма, то здесь все зависит от кадров.

– Кадры решают все. Золотые ленинские слова. Надо правильно подбирать и расставлять кадры, – продолжала мудрствовать Кобра. – Вот и здешний председатель колхоза Пынтынский – ни рыба, ни мясо. Кто его рекомендовал? Он даже в завхозы не годится. Как вы могли допустить такое, капитан? Наверное, такой же председатель у вас и в Водице. Я не ошиблась?

Капитан кивнул головой в знак согласия. Вообще он был очарован Коброй с первых же минут.

– Вот поэтому вы и мучаетесь.

– В Водице лучшей кандидатуры не нашлось, а в Верхнем допущена ошибка, надеюсь, вы поможете исправить ее, – сказал Фокин.

– Здесь Халуса надо поставить председателем, – небрежно, как будто вопрос уже давно решен, сказала Кобра.

– Халуса? – удивился капитан. – Но у нас есть сведения, поверхностные, правда, и не подтвержденные пока что, о его пособничестве венгерским фашистам. Он даже служил в венгерской армии. Можем ли мы допустить такого человека в председательское кресло?

– Уточните все поподробнее о нем, это очень важно. Могу только сказать, что служба в армии не может считаться антисоветской деятельностью, он обязан был служить в армии так же, как служили и многие его земляки. Многие служили не по своей воле, он тоже. До освобождения здесь были венгры, и воинская обязанность распространялась на всех. И потом. Вчера Венгрия была фашистской, а сегодня она в лагере социалистического содружества. Все ведь меняется. Если человек не совершил никаких тяжких преступлений при прежнем режиме, его нельзя обвинять в том, что он жил при этом режиме. И если нам сегодня этот человек по всем статьям подходит, было бы неразумно и даже вредно открещиваться от него. Вы согласны?

– Вполне, – сказал Афанасьев.

– Хорошо, я еще раз вернусь к его персоне и немедленно доложу вам, – сказал Фокин.

– Сначала вы дадите подробную и развернутую информацию своему шефу Шибайло, а мне уж достанутся жалкие крохи, – сказала Дина Алексеевна, широко улыбаясь.

– На совещании в Рахове говорили, что вы после Верхнего поедете к нам в Водицу, когда вас ждать?

– Да, но я жду дополнительных указаний. А вы тоже действуйте.

– Я подам заявку в ближайшее же время, – сказал Фокин. – Рад был познакомиться с вами, Дина Алексеевна, и хочу сказать, что вы произвели на меня самое благоприятное впечатление. Вы настоящий чекист, почти Дзержинский.

– Приглашаю вас на ужин, капитан, сегодня в восемь вечера.

– К сожалению, не могу, мне надо возвращаться в Водицу: еще не закончил протокол допроса одного субъекта, а машина из Хуста за ним наверняка уже пришла.

– Жаль, что не можете остаться. Мне тоже было приятно встретить вас, пообщаться, а то тут даже не с кем поговорить.