Читать книгу Анжелика в Квебеке - Анн Голон - Страница 8

Бушприт был сорван. Еще совсем немного – и ядро, пущенное из Верхнего города, продырявило бы «Голдсборо» ниже ватерлинии, разметав по дороге и шлюпку, и тех, кто в ней находился.

«Голдсборо» с огромной скоростью уходил с линии огня.

Шлюпку подхватила гигантская волна, и гребцы отчаянно заработали веслами, стараясь увести свое суденышко подальше от корабля и не удариться о его корпус.

Под лязг якорной цепи и хлопанье парусов дверцы портов «Голдсборо» были подняты, и стали видны черные жерла пушек.

«Ну вот и все, это война, – подумала Анжелика, вне себя от ярости и разочарования. – О! Как это глупо!»

Ее швырнуло назад, потом вперед, и теперь она, согнувшись, изо всех сил цеплялась за борт шлюпки. Вильдавре, напротив, выпрямился и громко кричал, обращаясь к господину д’Юрвилю, который, стоя на полуюте, командовал огнем пушек «Голдсборо».

– Не стреляйте туда! Вы разрушите мой дом. Лучше цельтесь левее, в дом военного коменданта, этого предателя и подлеца господина де Кастель-Морга. Видите, вон там! Там! Там! В том углу над часовней семинарии. Дом с шиферной крышей. Ну же, стреляйте! Разрушьте его!

Заглушая крики, раздался голос графа д’Юрвиля:

– Огонь!

Грянул оглушительный залп, отозвавшись эхом в прибрежных скалах, воздух наполнился едким дымом, а шлюпки заплясали на волнах, точно безумные. «Голдсборо» маневрировал с развернутыми парусами. Остальные корабли флота графа де Пейрака приблизились к нему, чтобы выстроиться рядом. Тишина прекрасного спокойного утра сменилась громом орудий и криками людей, которые наполнили плывущую над рекой желтоватую дымку. Стая диких гусей в испуге повернула назад, оглашая окрестности истошными криками.

Тревожась за юного Анна-Франсуа, Анжелика искала его глазами на поверхности воды. Умеет ли он плавать? Наконец она заметила его – он беспомощно барахтался – и крикнула, чтобы ему оказали помощь. Плавать он умел, но ему мешала набухшая от воды замшевая куртка. В конце концов на выручку подоспело индейское каноэ, в котором сидели двое аборигенов. Он ухватился за их весло, а затем его подобрал рыбацкий баркас.

Анжелика ждала новых залпов, но эхо мало-помалу смолкло, и ничего более не последовало. Все, что произошло, было подобно короткой безумной конвульсии. Дым медленно рассеялся, вновь появилось солнце, широкая гладь реки снова засверкала в его лучах, а город охватило еще большее возбуждение.

И тогда они заметили, что обратное течение отнесло их шлюпку далеко от той, где плыли матросы с мушкетами. Подхваченное сильным течением суденышко неудержимо влекло к пристаням Нижнего города, немного дальше от Королевской площади, где их ждали официальные лица.

Внезапно они оказались в нескольких саженях от стоящих на берегу людей, которые глядели на вновь прибывших, раскрыв от изумления рот. Кто-то крикнул:

– Вон она!

Гребцы попытались развернуться, но их усилия были тщетны. Прилив, который был здесь еще силен, неумолимо тащил их вперед.

– Ничего не поделаешь, будем причаливать, – решила Анжелика.

– Но это квартал складов и сараев, – сказал Вильдавре.

– Это Квебек! А я приехала как раз для того, чтобы высадиться здесь.

И она выпрямилась, стоя на носу шлюпки в своем королевском наряде. Ее драгоценности переливались на солнце. Шлюпка стремительно приближалась к пологому песчаному берегу, и Анжелика уже могла различать лица. По большей части они выражали изумление. Анжелика поняла, что эти маленькие люди из бедных простонародных кварталов Нижнего города – они и не надеялись увидеть во всем блеске зрелище, предназначавшееся для официальных лиц колонии, – сейчас не могут поверить, что они нежданно-негаданно оказались в первых рядах. В этом дальнем квартале Нижнего города среди толпы наверняка есть люди, враждебно настроенные к ней и ее мужу, не одобряющие политику губернатора и готовые освистать «проклятых чужаков», которых им расписали как приспешников дьявола и союзников их злейших врагов – англичан.

Вот почему Вильдавре был взбешен. Мало того что им придется пристать к берегу в какой-то дыре, где слыхом не слыхивали о том, что прилично, а что нет, так им еще придется сойти на берег, где толпится чернь. Теперь он пропустит обещанное прекрасное представление, в котором должен был играть заметную роль…

– Плебеи! Плебеи, – ворчал он. – Что за незадача!

Однако Анжелика была счастлива видеть, как быстро они приближаются к берегу Квебека, и с удовольствием смотрела на густую толпу, люди не сводили глаз с подплывающей шлюпки и дивного, достойного Версаля видения.

Напрасно Вовенар, стоя на носу, кричал:

– Ловите трос! Сборище недотеп! Ловите трос!

Никто не пошевельнулся.

Наконец кто-то из толпы поймал брошенный акадийским сеньором канат, и они причалили.

Шлюпка легко ударилась о сваи короткого, слегка подгнившего причала и увязла в донном иле.

Вильдавре проворно выпрыгнул из нее, и, как только носок его атласной туфли коснулся сырого дерева пристани, к нему вернулся весь его энтузиазм.

Он протянул руку Анжелике, и она с помощью пассажиров шлюпки и маленьких пажей, придерживавших края ее накидки и переливающийся на свету шлейф, сошла на деревянные мостки.

И ее тут же охватила радость победы. Наконец-то она в Квебеке. В Тадуссаке они вновь ступили на землю Франции.

Но только здесь, в Квебеке, столице Новой Франции, она почувствовала, что вновь оказалась в королевстве, почти в Версале, и за этими каменными домами, возведенными на земле Америки, ей мерещилось лицо вездесущего короля, короля, который ее любил, она бросила ему вызов, и он ее изгнал, – Людовика XIV, «короля-солнце», который, несомненно, был самым великим монархом во всей вселенной.

Кто бы ни были эти люди: сброд или честные малые, плебеи или знатные сеньоры, – те, кто ждал ее на пристани, были французы, как и она, происходящие из того же корня, говорящие на том же языке. Более того, большинство встречающих были уроженцами Западной Франции, куда входила и ее родная провинция Пуату.

Все эти мысли и ощущение того, что она находится в родной стране, которую знает и любит, наполнили ее сердце огромной радостью.

И эта радость сейчас озаряла ее улыбающееся лицо.

Не растерявшись, Вильдавре встал рядом с Анжеликой, выхватил шпагу и, театрально взмахнув ею, воскликнул:

– Друзья мои, возвращаясь в наш славный город, я, маркиз де Вильдавре, приветствую вас. Я имею честь представить вам графиню де Пейрак. Благодаря капризам течения она посетила вас раньше, чем губернатора. Выразите же ей свою благодарность за то, что фортуна преподнесла вам такой подарок, и выстройтесь в почетный караул, дабы сопровождать ее, когда я поведу графиню к тем незадачливым чиновникам, что ждут ее сейчас на Королевской площади и уже проглядели все глаза…

Эта речь была встречена смехом, аплодисментами и криками «ура».

– Вперед и смелее! – вскричал Вильдавре.

Он опустил свою шпагу, и, держа ее на отлете, острием к земле, взял Анжелику за руку, и начал подниматься по пристани, которая выходила на широкую площадь.

– Нам нужна музыка, – объявил маркиз. – С таким кортежем она просто необходима.

Услышав его, маленький Нильс Эббиэл достал свою свирель. Отпустив накидку, которую придерживал вместе с Тимоти, он вышел вперед и поднес инструмент к губам. Полилась нежная музыка, и они чинно и важно пошли вперед.

Им приходилось продвигаться медленно, чтобы толпа не подумала, будто они испытывают страх. Люди продолжали аплодировать, расступаясь, чтобы дать им дорогу. Музыка маленькой тростниковой свирели придавала этому шествию особое очарование.

Анжелике вспомнились города Пуату и Вандеи, в которые ей во время возглавленного ею восстания доводилось въезжать с триумфом. Их жители встречали ее с надеждой, и сейчас, как и тогда, ей хотелось всех обнять. И люди, должно быть, почувствовали, как ее тянет к ним, потому что мало-помалу их лица прояснялись и улыбки становились шире. Внезапно до ушей Анжелики донеслись раскаты громкого смеха. Смеялись, глядя на что-то позади нее. Обернувшись, она увидела кота, своего кота, который следовал за нею по пятам.

Задрав пушистый хвост, он выступал так же, как и они, медленно и важно, как будто говоря: «Ну что ж! Я тоже, уж не прогневайтесь, вступаю в Квебек!»

Увидев его, Анжелика так удивилась, что встала как вкопанная. Как ему удалось последовать за ней? Должно быть, он вслед за нею выскользнул из кают-компании «Голдсборо», а потом незаметно пробрался в шлюпку. Пожалуй, это доброе предзнаменование. Ее кот всегда приносил ей удачу.

Рассудив, что, раз его обнаружили, он может теперь занять подобающее ему место, кот в несколько прыжков обогнал их и, оказавшись рядом с Нильсом Эббиэлом, возглавил процессию.

Это происшествие окончательно растопило лед.

Вновь послышались аплодисменты, на этот раз более дружные и громкие.

Народ все прибывал и прибывал. Весть о том, что графиня де Пейрак, Дама Серебряного озера, этот мифический персонаж, в существование которого добрые жители колонии поверили с трудом, в самом деле высадилась в бухте Кюль-де-Сак и теперь продвигается к кварталу Су-ле-Фор, распространилась мгновенно и опустошила все соседние улочки и дома.

Похоже, эта партия была выиграна. Но в ту минуту, когда они уже перешли площадь и собирались вступить на улицу, что шла параллельно реке, чтобы выйти на Рыночную площадь, именуемую также Королевской, группа мужчин преградила им путь, крича:

– Предатели! Вы продались англичанам!

– Сами вы предатели! Дайте пройти! Не суйтесь в дела нашего квартала! Сами вы продались! Вам заплатили, точно! Кто вам заплатил? Этот иезуит?

– Заткнись, богохульник!

В начавшейся суматохе обитатели квартала, встретившие Анжелику на своей пристани, дружно встали на ее защиту. Нападавшие принялись швырять камни, и один из них угодил в кота.

Тот истошно мяукнул, подпрыгнул, упал и остался лежать неподвижно.

– Мой кот! – вскричала потрясенная Анжелика и, не заботясь о своем роскошном платье, опустилась перед ним на колени.

Все смешалось. Люди кричали и дрались. Матросы со шлюпки тут же встали вокруг Анжелики. Она же, подобрав бедного кота, осматривала его, пытаясь выяснить, ранен он или только оглушен. К счастью, камень попал в него рикошетом, и удар получился несильный. Вильдавре, обнажив шпагу, держал толпу на расстоянии. Не желая никого ранить, он призывал всех к спокойствию. Но его никто не слушал.

И тут шум толпы перекрыл громовой хриплый голос женщины, похожей на торговку рыбой:

– Остановитесь, невежи! Придурки! Идиоты! И вам не стыдно? Обидеть животное! Да я из вас фарш сделаю, в порошок сотру!

В несколько секунд ситуация прояснилась. Как сбитые шаром кегли, несколько нападавших растянулись на земле, и расчистившееся пространство заняла свирепая толстуха с выбившимися из-под чепца растрепанными волосами, которая, расчищая себе дорогу, направо и налево раздавала оплеухи и пинки. Наконец, оставшись на поле битвы в гордом одиночестве, она приблизилась к Анжелике.

– Не тревожься о своем котике, милая, – сказала она более мягким голосом. И совсем тихо и доверительно добавила: – С ним ничего страшного. Я видела, как в него попал камень. Смотри, видишь, кот шевельнулся. Отдай его мне – я о нем позабочусь. Сейчас не время разбираться с котом, так что иди своей дорогой. Лучше тебе здесь не задерживаться. Я уже послала своего человека предупредить этих твоих благородных господ, и сюда с минуты на минуту прибудет охрана, которая проводит тебя к губернатору. А пока что ничего не бойся и доверься мне. Я вылечу твоего любимца.

И, осторожно взяв дрыгающего лапами кота на руки, она заговорщицки подмигнула Анжелике и скрылась в толпе, которая охотно перед нею расступилась. Похоже, она была известна всем обитателям квартала и пользовалась среди них большим влиянием.

Вильдавре стряхнул пыль со своих манжет и поправил парик. Тимоти подал ему упавшую шляпу.

– Ну что за нравы! – проворчал маркиз. – Я не узнаю мой славный город. Придумали себе страшилку и пугают честной народ! Я узнал кое-кого, эти сволочи у меня дождутся. Они дорого заплатят за свою наглость. Начальник полиции – мой лучший друг.

Анжелика огляделась. Вокруг нее остались лишь те, кто хотел ей угодить. Но случай с котом ее растревожил. Во вмешательстве этой толстухи было что-то странное. Однако, несмотря на фамильярность, она внушала доверие.

Анжелика обернулась к Вильдавре и сказала:

– Нужно добраться до господина де Фронтенака.

В этот момент толпа дружно расступилась, пропустив человека, который быстрым шагом направлялся к Анжелике.

Его шпага также была обнажена, и он явно был готов при первой надобности пустить ее в ход и пронзить всякого, кто ему помешает.

На нем были черные сапоги и черная же шляпа, а поверх камзола – короткое церковное облачение, на котором серебряной нитью был вышит мальтийский крест.

То была форма рыцарей Мальтийского ордена. Анжелика узнала во вновь прибывшем рыцаря Мальтийского ордена Клода де Ломени-Шамбора.