Читать книгу Кадота: Остров отверженных - - Страница 14

Раздался звук хлопушки, похожий на клич внеземного зверя, при этом Ян сразу же вырвался вперед, уверенный в себе и проворный, как мстительная фурия.

Не успев толком сориентироваться, я запнулась на старте, но сумела вовремя опомниться – здесь не было места оплошностям. В голове раздался приятный голос Макса: "Выживает тот, кто может перебороть себя".

Я рванула вперед, превозмогая накопившуюся усталость, минуя оживленную тренировочную площадку, где какие-то группки людей стали оборачиваться на нас, чтобы рассмотреть столь нехарактерное зрелище.

Чувствуя на себе коллективные взгляды случайных зрителей, я постаралась не думать о них и полностью посвятить себя бегу. Моему бегу. Такому же как и в пустыне, только легче, ибо под ногами нет раскаленного и замедляющего скорость песка, а легкие не обжигает при резком вздохе.

Выровняв дыхание, я не сразу заметила, как стремительно прибавила в скорости: мимо меня пролетали кедровые стволы и секционные домики, словно я была скакуном в галопе.

За минуту мне удалось нагнать Яна, в его глазах вспыхнуло ярое раздражение, когда он искоса глянул на меня. Мы пронеслись мимо открытой кухонной зоны бок о бок.

И тут совершенно внезапно его локоть со всей силы впечатался прямо мне в бок, отчего я потеряла контроль и, спотыкаясь, устремилась навстречу пылающему кострищу. В голове пронеслось множество вариантов предотвращения столкновения с пеклом. В долю секунды я решилась на смелую импровизацию.

Оттолкнувшись от близлежащего бревна, используя его в качестве трамплина, я взлетела над костром, – языки пламени жадно облизали мои лодыжки. Послышался коллективный вздох смотрящих на это со стороны.

С огромным трудом я вновь набираю обороты в разгоне и вскоре оказываюсь наравне с Яном.

Кривясь, бегун прорычал что-то невнятное себе под нос. Он уже мчался к победе, считая, что покончил со мной. Но, стиснув зубы и подавляя вспышку боли в боку, я показательно задела его плечом и рванула вперед еще быстрее.

Он пошатнулся, на какое-то мгновение пошатнувшись от неожиданного сопротивления. Задыхаясь, парень разразился залпом отборных ругательств, сдобренных ядом в каждом слове.

К моменту, когда я достигла финишной черты, Лев оказался единственным очевидцем, встретившим меня изумленной донельзя ухмылкой.

Упираясь руками в колени, я судорожно пыталась отдышаться, в то время как Ян появился на финише всего несколькими секундами позже, – его раскрасневшаяся физиономия была перекошена от бешенства.

Мое сердце лихорадочно билось, а рубашка неприятно липла к потной спине. Я привалилась к пню, вытирая рот тыльной стороной ладони.

Лев окинул меня взглядом, его кобальтово-голубые глаза искрились редким чувством признания.

– Поздравляю!!! – его звонкий баритон эхом разнесся по поляне. – Другие старейшины, как видишь, свалили. Не верили в твою победу, новенькая. А я верил! Я увидел в тебе полное отчаяние. И это… – он скользнул взглядом по моему лицу, – самая существенная вещь, чтобы выжить на этом Острове. Впрочем, у тебя уже есть несколько приемчиков в рукаве, не так ли? Не многие тут могут похвастаться, что провели несколько ночей за третьим забором и остались при этом в здравом уме и невредимы.

Его огромная ладонь хлопнула меня по плечу с чересчур бурным энтузиазмом.

Позади нас послышался хруст листьев, – Ян подошел ближе, его осунувшееся лицо блестело от пота и болезненного напряжения.

– Она смухлевала, Лев! – воскликнул он, тыча в меня пальцем, – Девка оттолкнула меня локтем у финишной черты! Я бы несомненно выиграл, если бы не это!

Я стиснула челюсти, утратив дар речи в попытке сдержать бурлящую во мне ярость.

Лев нахмурил брови.

– …Это правда?

Я уже хотела возразить, как вдруг позади нас раздался бодрый женский голос: – Чистейшая херня!!

Все обернулись на спешащую к нам женщину.

У нее были вороненно-черные волосы до плеч, пронзительные ониксовые глаза и слегка загорелая кожа – ее осанка говорила об уверенности, особенно если отметить ее пышную грудь, испещренную замысловатой татуировкой. По-моему, это был шанс на первого возможного союзника.

– Этот брехливый неадекват буквально на наших глазах толкнул девчонку в костер рядом с походной кухней! Представляешь, Лев, каким надо быть паскудой, чтобы нагло врать прямо тебе в лицо? – в ее тоне прозвучала тяжелая доля обвинения, нацеленного четко на Яна.

Лев выглядел явно опешившим. Его взгляд упал обратно на бегуна, который сердито пожевывал нижнюю губу, находясь на грани истерики.

– Да пошло все на хер! Пошла ты к черту!!! – прошипел парень, сплевывая на землю у моих ног. – Я не подписывался на это сраное шоу, Лев! – рыкнул Ян, уносясь прочь.

Как только фигура бегуна исчезла, старейшина глубоко выдохнул.

– Ну… Что ж. Спасибо, Мия, – мужчина обратился к моей спасительнице с широкой улыбкой. – Кстати, это твоя новая соседка по комнате! Помоги ей освоиться. Она наш новый бегун. Дерзай, новенькая! Я передам Аде, чтобы принесла тебе комплект для новичков и что за проигрыш она должна мне кружку пива! Хе-хе-хе!!! – Лев приветливо махнул рукой и последовал по следам Яна.

Мия медленно поворачивается ко мне, расплываясь в очаровательной лукавой улыбке с протянутой рукой.

– Что ж… Добро пожаловать в секцию бегунов, девчуля! С новым именем уже определилась?

– Ди… Меня зовут Ди.

…

Никогда не оставляй надежду. Как только она исчезнет, – считай, что все пропало. – Дневник Макса

…

Мия привела меня к пункту, который теперь станет моим новым домом – секция бегунов в двадцати минутах ходьбы по восточной стороне ИСА. Место, где среди всей чуждости прослеживалась поразительная схожесть с местом для охотников в Зете, – территория лагеря, оборудованная специально для бегунов – слева располагались секции целителей и скалолазов, а справа – дремучий лес.

Вид у секции был весьма живописный – просторный двор, опоясанный высокими елями. Неподалеку стояли пять деревянных хижин, а чуть поодаль – еще шесть, обращенных в другую сторону. Крыши насыщенного зеленого цвета приветливо смотрелись на фоне деревьев.

Куда не взгляни, можно было обнаружить следы пребывания тут атлетов. Импровизированные турники, закрепленные между ветвями, всевозможные приспособления для тренировок, разбросанные по округе. В центре секции располагалась костровая зона, располагающая к проведению досуга. Я с любопытством рассматривала все подряд.

– Рада, что тебе здесь нравится, девчуль, – прервал мои размышления задорный голос Мии, – все-таки отныне это твой дом! И, говоря между нами, из наших окон открывается самый красивый вид на лес!

На ее губах заиграла довольная ухмылка.

Часть меня испытала немалое облегчение от того, что мне наконец-то удалось получить место в лагере, но другая часть… всё ещё не могла отделаться от горькой памяти о случившемся. От того, что пришлось покинуть родительский дом, от того, что потеряла Макса. Мучительная тоска все еще терзала мою грудь, напоминая, что этот оазис достался мне слишком дорогой ценой.

Я хранила Макса рядом со своим сердцем. Несмотря на то что мы были знакомы всего ничего. Его дух был жив в моих снах, его легкий голос все еще слышался в закоулках моего сознания. Я не понимала, почему он велел мне держать диверсию в тайне ото всех. Но почему-то чувствовала, что на это есть весомая причина, которая откроется мне впоследствии. Хотелось надеяться.

…

Мы с Мией неплохо поладили. Девушка обладала энергичной и дружелюбной натурой, излучавшей яркие эмоции, как и ее алая помада, которую она нанесла, когда мы отправились на небольшую экскурсию по территории. Откуда она взяла косметику и из чего та была сделана, я понятия не имела. На вид моей соседке было около тридцати, но ее энергия так и бурлила, словно в самом расцвете юности. Охарактеризовать ее как "обычную" было невозможно.

После короткого обхода я разместилась в небольшой деревянной хижине. Внутри было предусмотрено две двухярусные кровати, стоявшие друг напротив друга, и одна обычная – у окна.

Заняв единственную свободную – верхнюю, я поудобней устраиваюсь на ней. Невольно подумалось, сколько еще до меня так же клали свои головы на эту подушку.

Моя эксцентричная соседка деловито разлеглась на койке подо мной, напевая себе что-то под нос.

Ада, как и пообещал Лев, зашла чуть позже с сумкой, где была собрана вся необходимая одежда для жизни и бега с другими немногими вещами, – она бросила сумку прямо на мою кровать, так как не могла достать так высоко.

– Что ж, вчера ты определенно стала главной новостной сплетней в лагере, новенькая! – Ада хмыкнула, разминая шею. – Не ожидала, что ты так серьезно воспримешь мои слова о пристрастии старейшин к остросюжетным поворотам! Поджарить свою задницу на костре – вау, это было нечто!

Мия прищурила глаза, бросив презрительный взгляд на так называемого управителя лагеря, но ничего не сказала.

Я провела рукой по новой спецодежде цвета хаки – цвет секции бегунов. Три пары плотных леггинсов, пять футболок и две пары ботинок. Было даже чистое нижнее белье. Одна зубная щетка, гребень для волос, постельное белье и полотенце. До этого Миа сообщила мне, что все они получают подобные бытовые наборы каждый месяц из поставок с материка. Я мысленно содрогнулась. Как же мне рассказать им, что отныне эти поставки больше никогда к ним не поступят?…

– Не выношу эту стерву. – прошипела Мия, как только женщина ушла, и принялась расчесывать волосы у окна.

– …Аду?

– А кого же еще! Эта баба думает, что все здесь держится на ней.... Не доверяй ей, Ди. Не открывайся и не доверяй здесь никому. Это мой главный совет тебе.

Переодеваясь в новую одежду, я почувствовала, как я в какой-то степени преображаюсь. Я собрала волосы в хвост, и меня посетила мысль о серьезности новой роли.

Ступив в новый для себя образ, я последовала за Мией к нашему следующему пункту – общему холлу бегунов.

Продвигаясь по лагерю мой взгляд задержался на ее нагрудной живописи – необычной татуировке, повергшей меня в раздумья о ее происхождении.

– Нравится?

– Она.... Интересная. – застигнутая врасплох, я коротко киваю, пусть и не совсем уверенная, что такое клеймо может подойти и мне.

Моя соседка тут же поведала мне, что в секции целителей есть одна пара, которая может набить тебе любую татуировку за банку ягод или чего-либо еще, что можно обменять у них в качестве платы.

Со слов Мии выяснилось, что в каждой секции есть общий холл для периодических собраний. Общий холл бегунов представлял собой отдельную просторную деревянную террасу, над которой был натянут тент, что создавало ощущение закрытости помещения. Там я познакомилась с Элей, Яной и Пией – тремя другими девушками, с которыми мне теперь предстояло жить в одной хижине.

После знакомства со всеми Мия по-прежнему была единственной, кто по собственной инициативе захотел продемонстрировать мне общие объекты – душевые бочки под тентом позади домиков, сарай, называемый санузлом, со всем необходимым инвентарем и предметами гигиены, вроде мыла и зубного порошка. Как она мне объяснила, пять хижин предназначались для девушек, а шесть других – для мужчин-бегунов.

После этого Миа провела меня по вымощенной булыжником дорожке к сердцу всего лагеря, где возвышалось массивное деревянное строение – столовая. Она была тщательно спроектирована, почти органично вписываясь в окружающую дикую природу, с просторной верандой у входа, где у опор сидели группки людей, попивая из своих металлических кружек.

Мне стало немного досадно, когда я заметила группу парней-охотников в оранжевых рубашках, покидающих столовую, – это означало, что обед подошел к концу. А мне уже начинало казаться, что я готова съесть сейчас буквально что угодно – ну взять хотя бы эти свежие сосновые иголки…

– Господи, мне даже не нужно спрашивать, чтобы понять, о чем ты сейчас задумалась с таким унылым личиком, девчуля! – Миа звонко рассмеялась, подтолкнув меня плечом. – Не волнуйся, мы обязательно поедим. Только наше время еще не пришло. По полчаса на каждую секцию. Сначала, естественно, самые главные тут ребята – файтеры, потом охотники и скалолазы, а затем уже наша с плотниками очередь. – объясняла она, пока мы прогуливались по периметру к тому месту, где всего несколько часов назад Ян пытался поджарить меня на костре.

– Но ведь столовая огромная, почему люди не могут приходить и уходить, когда захотят? – спросила я, когда мы расположились на бревне, испещренном непонятными ножевыми гравировками.

– Шутишь? – ухмыльнулась моя соседка, откинувшись на спину, чтобы понежиться в солнечных лучах. – У нас в лагере почти восемьсот человек. Очевидно, что если мы все в какой-то момент решим туда заявиться, то просто разнесем столовку вдребезги. Помимо этого, каждой секции выдается отдельная еда. Первые пять секций, которые занимаются тяжелой физической работой, получают более питательные порции, ну, знаешь, те, которые укрепляют мышцы и дают сил. Мы в четверке, подруга. Скажу сразу, наше меню не такое уж и скверное. Мы даже иногда едим мясо! В основном, правда, рыбу из реки, что между вторым и третьим забором, уха из которой чаще всего получается… Уф. Так себе. – девушка вяло фыркнула. – Ну, а остальные шесть секций задействуют по большей части только голову, поэтому их меню отличается – для улучшения памяти и работоспособности мозга.

О, она бы удивилась, узнав, как сильно мой мозг сейчас смеется над идеей, что если есть побольше орехов и овощей, то произойдет хоть какой-то прогресс в моей мозговой деятельности. Увы.

Мы с Мией обедали вместе, разместившись за столиком на открытой террасе с панорамой на лес. На стол были поданы сытные порции дикого риса и зеленых бобов, смешанных с какими-то острыми специями. Еда была восхитительной. Мне стало ясно, что в секции поваров работают профессионалы.

Большую часть времени за трапезой мы провели в дружеской беседе о повседневной жизни в лагере.

Для меня Миа была единственным источником информации об ИСЕ; она оказалась из числа заключенных прибывших сюда почти два года назад. А я была новичком, едва успевшим занять здесь свое место. Но в одном я уже успела убедиться – это жестокое место не без добрых людей.

…

Легкое подталкивание пробудило меня от дремы, наполненной тревожными многократными всплесками. Моя соседка, ее черные живые глаза лучились бодростью, склонилась надо мной, облокотившись на стремянку у моей кровати.

– Пора отрабатывать свой следующий ужин, засоня, – возвестила она, подбрасывая мне одежду.

Сегодня меня ожидало посвящение в секцию бегунов, и я никак не могла сослаться на усталость, чтобы подольше поваляться в постели.

Я потянулась, пытаясь заставить свое тело прийти в движение.

Несмотря на то что спала я не очень, факт, что тело не гудело от изнеможения показался мне крайне странным, учитывая все то, что происходило в последние дни. На этот раз Макс не посетил меня во сне. Возможно, я приходила в себя от той зловещей ангельской пыли…

Как только рассвет озарил окрестности, я старательно попыталась изобразить на лице подобие невозмутимости и шагнула на улицу, но тут же столкнулась с пронизывающим до костей ветром, ставшим для такого пустынника, как я, настоящим ударом по нутру.

Я отпрянула, зубы застучали, по коже разбежались мурашки. Плеснув немного морозной воды из бочки на лицо в шатре общей купальни, я поспешила обратно в общий дом.

Там я застала группу бегунов-мужчин – всего пятерых. Мия стояла в центре, увлеченно беседуя с ними о чем-то.

– Наша новобранка, все познакомьтесь с Ди! – с неизменной уверенностью представила меня Миа.

Меня встретили целым рядом приветственных выражений. Все ребята выглядели подтянутыми, их крепкие руки и выдержка говорили о многолетних нагрузках. А я? Мне было еще слишком далеко до их отточенных мышц и твердой уверенности в своей силе.

Миа заулыбалась, хитро подмигивая мне. Кивком головы она указала на парней сзади – точнее, на места нииже их спин, когда те повернулись, чтобы поприветствовать кого-то еще. Мои щеки вспыхнули, и я сделала вид, что разглядываю просторный холл.

Внезапная перекличка внутри группы привела к тому, что мы все собрались за общим столом под командованием мужественного савиторианца с голубыми глазами, которые он слегка прищуривал, когда окидывал взглядом каждого из нас.

Мия, воспользовавшись удобным моментом, как только он отвернулся, наклонилась ко мне, чтобы прошептать: – Это Ник. Он – главный среди бегунов. Лучший из возможных, я бы сказала. Считай, что Ян был всего лишь его преемником.

– … Был?

– Да, девуль, называй это разжалованием по службе, если хочешь. Яна отшвырнули в секцию картографов. Говорят, произошла острая размолвка между ним и Львом, но наш старейшина не терпит вероломства и обмана. – с довольной усмешкой закончила Мия.

Наступила напряженная тишина, после чего вперед выступил Ник, направляя наше внимание на иллюстрацию, нанесенную на лежащий перед бегунами кусок пергамента.

Моя обязанность, – обрисовал он, – несложная, но рутинная. Пятикилометровая пробежка от первых ворот на восток, цель которой – обнаружить любые признаки наличия крупных зверей, обитающих вблизи лагеря.

С сердцем, бьющимся достаточно громко, чтобы оглушить весь лес, я отправилась в промозглое утро.

…

Вернувшись с разведки через четыре часа, я испытывала невероятные ощущения, когда неслась по лесу: ботинки упруго пружинили по мху, а в воздухе витали свежие, незнакомые запахи. У меня были неплохие данные, о которых нужно было доложить Нику: кое-что о следах большого кошачьего животного неподалеку от малиновых зарослей второго забора.

Едва я достигла окраины первого забора, как за спиной раздался хруст листьев, побудивший меня быть начеку.

– А вот и наша новоиспеченная бегунья, та самая крутая гонщица? – раздался веселый голос с периферии.

Я обернулась на ходу, не зная, кому принадлежит такой елейный голос – девушке или парню.

Парень-бегун в куртке цвета хвои с воодушевлением подбежал ко мне, на его приветливом молодом лице играла улыбка.

– Слышал, тебе удалось превзойти Яна. Правда или нет? – спросил он, пытаясь поспеть за мной, пока я направлялась к воротам.

– Еще как удалось, дремучий ты человек! – Миа проворно подбежала к нам со стороны леса, заряжая все вокруг своей бурной энергией. – Пропустил вчера все представление, прикрываясь своими послеобеденными снами!

Не успела я подхватить их болтовню, как кое-что привлекло мое внимание. За дружественным суматохой возвращения нашей группы бегунов я разглядела отряд мужчин и женщин, проходивших мимо нас вдалеке. Их удаляющиеся фигуры рассекали перелесок, облаченные во все черное, и каждый из них обладал различной степенью вооруженности. Взгляды их были серьезные, движения предельно четкие. Файтеры.

Однако мой взгляд задержался на одном конкретном участнике отряда. Высокий, отлично сложенный, с выточенным сосредоточенным лицом, обрамленным светло-русыми коротко стриженными волосами. В его карих глазах, источавших стойкость и напористость, сквозило авторитетом.

Невольно я обнаружила, что испытываю к нему непроизвольный интерес.

Возможно, это была лишь игра света и теней, но на короткую секунду наши глаза встретились. По моему телу пронесся необычный электрический холодок, едва не заставивший меня споткнуться. Это ощущение было скорее настораживающим, нежели волнительным: взгляд мужчины скользнул по моему лицу еще раз, когда мы проходили мимо их группы уже вплотную.

– Ди!… Ди!… – привлекая мое внимание, затараторила Мия, изображая наигранное негодование. – Фил тут пытается завоевать твое внимание, чтобы познакомиться, пока он не набрался духу позвать тебя на свидание! – воскликнула она, подкрашивая свои слова смехом.

Застигнутый врасплох, парень-бегун пробормотал совершенно неразборчивый ответ, но их шутливое настроение не было достаточно заразительным, чтобы перебить мои раздумья.

Я бросила взгляд через плечо в сторону группы в черном, и необычное любопытство кольнуло меня.

…

Спустя несколько недель рутинных будний, когда на лагерь опускались тусклые сумерки, я завершала очередную тренировку на выносливость. Рядом со мной, неотступно следуя по лесному трэку бегунов, шагал Фил. За последнее время я не раз, а может, и раз двадцать, слышала от Мии, что он был тайно влюблен в меня с тех пор, как увидел в первый день за обедом. Я находила его привязанность милой, хотя и безответной. Его неумелые попытки заронить между нами что-то большее, чем дружбу, сопровождались лишь посмеиванием со стороны Мии.

Теперь мы с ней, кстати, были неразлучны. Куда бы она ни шла, она обязательно тащила меня с собой. И вскоре я и сама уже привыкла приглашать ее повсюду с собой.

С наступлением ночи, после очередного дня изнурительных тренировок, я отправлялась на покой именно с ней.

Перед сном вопрос, что все эти дни не давал мне покоя, наконец-то был задан.

– Мия… Могу я спросить тебя кое о чем? – нарушила я тишину, окутавшую нашу общую комнату. Три другие соседки уже давно спали.

Мия зашевелилась на краю нижней койке и запрокинула голову, чтобы взглянуть на меня. Ее глаза мерцали в слабом свете свечей, знакомая красная помада отсутствовала на уставшем лице.

– Да, девчуль, в чем дело?

Я бесцельно выводила пальцем узор на своем пледе.

– …Помнишь, неделю назад, когда у меня была первая беговая смена, и после мы встретили Фила, а еще после мы проходили мимо отряда файтеров?…

Мия на мгновение притихла, прежде чем дать ответ.

– А, те самые "царьки" нашего лагеря? – усмехнулась она.

Вступив в молчание, я замешкалась, а затем все же решилась задать свой последний вопрос: – Я видела среди них парня… точнее, мужчину. Может, ты знаешь его?…

Я уловил дразнящий огонек в голосе Мии: – Ой-ой-ой! И кто же этот везунчик?! Только не вздумай сообщать об этом Фину, это разобьет его бедное лебединое сердечко! Ха-ха-ха!

Румянец опалил мои щеки, когда я начала нерешительно описывать мужчину: – Темные блондинистые волосы, выше всех ростом в их отряде, крепкого телосложения, с рассенскими глазами… А еще у него была тату на шее, как у тебя. Он был…

– Ди. Даже не думай о нем. – голос моей подруги прозвучал неожиданно серьезно. Я не видела ее лица, но знала, что она больше не ухмыляется. – Это Рэд. Единственный командир файтеров. Он находится на Острове уже более полудесяти лет и прибыл сюда добровольно. Можешь себе представить, что за человек выбирает такую жизнь самостоятельно?

Я ничего не ответила, опустившись на подушку. Мой взгляд был устремлен в потолок, и я погрузился в размышления, вспоминая его.

В нем было что-то до боли знакомое. Что-то такое, чему мой разум не мог найти объяснения, а сердце вздрагивало от неназванного чувства. Но среди роя моих невысказанных мыслей снова прозвучало строгое предупреждение Мии.

– Мой дружеский тебе совет: лучше держись от него как можно дальше, Ди.

…

Это был обычный загруженный день в столовой. Бегуны и плотники суетились, нося подносы с едой туда-сюда.

Ури, повар средних лет с густыми усами, в темно-красной рубашке своей секции, решил воспользоваться передышкой и присоединиться к нам за чашкой ежевичного чая. На протяжении десяти минут повар беспрерывно разглагольствовал о неравенстве в секциях.

Жестикулируя с кружкой в руках, его зычный голос возвышался над прочими разговорами и доносился до нас с Мией, сидевших в самом конце длинного стола. Брови моей подруги были нахмурены в задумчивости, наблюдая за тем, как Ури излагает свои недовольства.

– Формально жизнь одного лекаря равна пяти поварам. Так что вы все понимаете, насколько порочны правила нашего лагеря! Где одна человеческая жизнь равна пяти только потому, что он обладает какими-то навыками, которых нет у остальных пяти… Гиблая это система, говорю я вам, ребятки! – он неистово затряс головой, как бы подчеркивая свои слова.

Сказанное им осталось под спудом, пока ребята опустошали свои порции горохового супа.

Резкий удар распахивающейся столовой двери нарушил непринужденный гам посетителей.

Скучающе всматриваюсь в толпу прохожих у входа, которые отчего-то все начинают расступаться в стороны. При виде открывшейся картины мое сердце вдруг болезненно сжимается.

Рэд появляется в ипровизированном коридоре толпы, его присутствие подобно штормовому ветру, пронизывающему насквозь. Выразительный мужской силуэт стремительно направлялся к нашему столу для бегунов.

В мгонвение ока мужчина навис над нами, внушая негласный отпечаток власти. Бесстрастный взгляд его колючих карих глаз пристально обследовал обстановку, подмечая все детали.

– …Тридцать семь лет, Ури, – послышался сухой голос Рэда, тяжелый, как удар молота по наковальне, – эта "гиблая" система, о которой ты так сокрушаешься, стабильно поддерживает жизнь в этом лагере.

Пухлые щеки повара разрумянились, и от такой нежданной конфронтации он аж подпрыгнул на своем месте, не ожидая получить столь скорый отклик на свои претензии от таких высокопоставленных особ.

– Р-рэд!… Я лишь хотел сказать, что жизнь повара здесь воспринимается как нечто не имеющее значения! Жизнь повара тоже очень важна! – Ури попытался парировать, даже удивляясь собственной дерзости, глаза его забегали по сторонам.

Рэд оставался непреклонным, на его каменном лице заиграли четко выраженные желваки скул. Его холодное спокойствие контрастировало с пылкой риторикой Ури и подавляло ее в зарождении.

Командир файтеров выпрямился и с неизменным выражением лица наклонился вперед, упираясь рукой в стол прямо перед поваром. Мое внимание привлекает кольцо из темной бронзы на его большом пальце.

– Твоя жизнь здесь ценна. И если ты с этим не согласен, то всегда можешь покинуть ИСУ и подыскать себе более подходящую занятость где-нибудь еще.

Жесткий и ровный тембр мужчины пронесся по столовой, приковывая к себе всеобщее внимание и приводя дюжину столов в оцепенение.

Когда Рэд удалился, его угрожающее воздействие на присутствующих исчезло так же быстро, как и возникло. Я заметила, что он не удостоил никого, кроме бедного повара, ни единым взглядом. Словно у него была одна единственная мишень для нападения и он не видел ничего другого вокруг.

– Как… как будто есть еще какие-то цивилизованные работодатели в округе!.. – пролепетал Ури, путаясь в словах после стычки.

Рэд лишь пренебрежительно мотнул головой, прежде чем его снова поглотила толпа, безропотно расступаясь перед главой файтеров.

Как только дверь за ним захлопнулась, повар снова разразился: – Как будто мне за это вообще что-то платят! Сам готовлю стряпню, сам и ем! Нечестно!