Читать книгу Кадота: Остров отверженных - - Страница 20

Пальцы подрагивали, когда я принималась расчесывать волосы. Они отросли, и теперь их длина доходила почти до поясницы. Я заметила, что бегуны не утруждали себя такими мелочами, как стрижка отросших волос. В отличие от секции файтеров, где все женщины носили короткие стрижки. Мне было непонятно порой, с чего Рэд вообще принимает женщин в свою суровую секцию…

В лагере царила тишина, только из приоткрытых окон хижин доносился мерный храп. Мне нужно было использовать этот небольшой запас свободного времени для своих одиночных тренировок.

Когда я добралась до базы скалолазной секции, хруст сосновых иголок под моими ботинками, казалось, перекликался с безлюдьем рощи. Веревочные конструкции и комплекс навесных лестниц возвышались среди колышущихся сосен.

Я оглянулась, с облегчением обнаружив, что здесь никого нет. Мои пальцы ухватились за первую веревку, волокна впились в мозолистую кожу. С каждым рывком, с каждой напряженной мышцей я ощущала, как ноющая боль от вчерашней тренировки возвращается. Я продиралась сквозь нее. Мои руки содрогались от усилий, ноги упирались, пытаясь удержаться на шатающейся лестнице.

Попытки преодолеть веревочный подъем привели меня лишь к еще одной шаткой ситуации.

Зависнув на лестнице, натянутой между могучими соснами, я оказалась перед жестокой дилеммой. Выбор был ограничен: либо рисковать всем и терпеть боль от спуска по грубой сосновой коре с травмированным коленом. Либо же попытаться ухватиться за ближайшую веревку в прыжке, несмотря на риск падения и перелома костей.

С сердцем, лишенным колебаний, я предпочла прыжок. Веревка, скользкая от утренней росы, обожгла мне ладони, когда я отчаянно вцепилась в нее.

Я сорвалась вниз, как падающая звезда, и тело мое с глухим ударом врезалось в грунт. Обессиленная и поверженная, я так и лежала, не двигаясь.

– Если во время настоящего боя ты будешь так же валяться – считай, что ты труп. – Юна нависла надо мной, скрестив руки на груди. – Вставай.

Нехотя я повиновалась, приподнимаясь с сосновых опилок.

В тусклом свете вижу ее подтянутую фигуру, стоящую на фоне восходящего солнца, и длинную боевую палку, зажатую в ее руке.

– Не ты ли та новоприбывшая слабенькая девица, что пытается попасть в секцию Рэда, в которой тебе явно не место?

Не успеваю ничего сказать, как ее палка хлещет по моим ногам с молниеносной скоростью.

Резко отпрыгиваю в бок, едва избегая удара, но прежде чем оказываюсь в состоянии предпринять что-либо еще, трость вновь впечатывается в меня с силой, выбивающей из меня весь дух.

– За что?! – прохрипела я сквозь зубы, испытывая смесь гнева и растерянности.

Рыжеволосая женщина вскидывает бровь, на ее губах проступает лукавая ухмылка.

– Почему, спрашиваешь? Думаешь, сможешь прорваться в секцию файтеров, будучи такой хилой и несведущей? Ошибаешься, детка. – ее слова задевают глубже, чем любой физический удар.

Когда она разворачивается, чтобы уйти, я стискиваю зубы и делаю выпад вперед, тем самым намереваясь повалить ее в отчаянном порыве.

Женщина ловко уклоняется от моей атаки с изяществом, заставляющим меня почувствовать себя сущим дилетантом.

Мы осторожно перемещаемся по кругу. Я делаю выпад влево, после чего быстро смещаюсь вправо, пытаясь застать Юну врасплох. Но та слишком проворна. Скалолазка с непринужденностью уходит от моих атак, почти заигрывая со мной, словно испытывая мои возможности.

Выбрасываю серию ударов кулаками и ногами, каждый из приемов выбираю из небогатого арсенала, который мне удалось перенять у Тима. Но Юна – мастер своего дела, без труда парирует каждое мое движение.

И несмотря на все мои старания, я ей не ровня. Танец продолжается, до тех пор пока женщина не наносит решающий удар в бок, от которого я валюсь на землю. Пусть она – сила, с которой трудно тягаться, но все же она такая же женщина, как и я. А это значит, что я могу стать такой же.

Смех Юны гулко пронесся по лесу.

Опершись о грубый ствол дерева, я уставилась на нее.

– Я была не права насчет тебя, новенькая! – выдохнула она. – Ты чертовски упряма, надо отдать тебе должное. Может, и вправду получится что-нибудь из тебя…

Зеленые харийские глаза Юны озорно сверкнули, когда та подошла ко мне, а ее веснушчатое лицо подернулось ухмылкой.

– Но вот мой дружеский совет тебе… – она нагнулась ближе, ее голос был тихим и заговорщицким. – Не вступай в полемику с Рэдом. Никогда. Это очень его бесит.

Прищурившись, я вздернула бровь. Я и так знала, что если хочу доказать, что он не прав, то должна добиваться этого действиями, а не словами.

– Давай сразимся еще раз, – потребовала я, собирая последние силы, чтобы занять стойку.

Юна удивленно свела брови и игривым взглядом намекнула, что одобряет мой вызов.

– Кажется, мы с тобой подружимся, – усмехнулась она.

Я кое-что поняла. Альянсы здесь скреплялись на почве общих трудностей. И пока мы обменивались выпадами в боевом танце, я не понимала, как до сих пор еще держусь на ногах и, более того, сражаюсь. Это была не я. Кто-то другой. Кто-то куда сильнее. Но если этот кто-то был нужен, чтобы разыскать моего отца… Я была готова довериться ей.

…

Две Недели Спустя

…

Вечером в кабаке лекарей было по-летнему жарко: в воздухе витал густой аромат варившихся напитков, смешиваясь с запахами сушёных трав. Снаружи стрекотали сверчки, добавляя спокойствия в обстановку.

Я поднесла кружку с корневым пивом к губам, и его сладковатый привкус отразился на моем лице удивлением. Напротив меня усмехнулась Юна, ее глаза хитро искрились в неярком свете.

– Держу пари, в вашей пустынной деревушке такого не наливали!

– Нет, но на праздниках и… в ночь бдения у нас была медовуха…

– Ночь бдения? Это что такое?

– …Когда кого-нибудь из деревни ежегодно увозят по решению демографического контроля.

– …Чёрт, как же быстро меняется мир, – пробормотала женщина, неверяще покачивая головой. – Когда я в последний раз была на материке, такого зверства еще не было.... Пять лет назад это было, представляешь?

Я обвела взглядом разношерстный коллектив собравшихся в кабаке людей, погруженных в свои разговоры. Группа молодых охотников – юношей и девушек – весело смеялась за соседним столиком, их голоса перекликались со звоном бокалов и отголосками негромкой игры на гитаре.

– Если думаешь, что все здешние здесь – жестокие и безжалостные, потому что на острове выживать непросто, то это не так. – усталый взгляд Юны встретился с моим. – Они уже были такими, когда прибыли сюда. Некоторые несколько лет назад, некоторые даже не одно десятилетие. Или, как ты, пару месяцев. И чтобы сразу ответить на вопрос, о котором ты, возможно, думаешь, но не задашь из вежливости, у меня криминальный код 667.

Ошарашено моргаю, а Юна понимающе хмыкает.

– Ты еще не выучила криминальные коды?

Я качаю головой, в желудке поселяется чувство тревоги.

– Ну и ладно, детка. Не парься. – успокоила она меня, отставляя бокал с пивом в сторону. – Проклятый код 667 – отказ от прохождения принудительных генетических модификаций и улучшений. Мне не нужны были эти новые "экологически чистые" биочипы с фиг пойми чем в организме меня и моего сына. Я отказалась подписывать какие-либо бумаги о согласии, и, похоже, эти серые выродки не имеют права насильно делать с нами то, на что мы не даем согласия. Причем молчание приравнивается к положительному ответу. А я не молчала. Не-а. – мрачно улыбнулась она. – Правда, они могут запугивать и давить на тебя, как им вздумается. Я сбежала из мегаполиса со своим новорожденным. Моим мальчиком… Ему, должно быть, уже пять. Мой Валентин… Валя. – улыбка на мгновение смягчила острые черты ее лица. – Я хорошо его спрятала, Ди. Он в безопасности и свободен от этих чипированных удавок. Ни одна из столичных зомбированных крыс не отыщет его.

Юна с тоскливой улыбкой указала жестом на соседний столик, за которым сидела группа из трех картографов.

– Детка, я не думаю, что твой криминальный код такой же зловещий, как у них. Код 236. Пропаганда запрещенной литературы. Эти горемыки шли по очень опасному пути, – с невеселой улыбкой сообщила она. – Им еще повезло, что их изгнали сюда. В моем родном городе воздаяние за Код 236 – быстрое и беспощадное. Доза яда.

– …Какая литература может быть настолько запретной?

– Не поверишь. Сказки для детей, сплетенные с мифами четырех рас. Я говорю о Дарийской расе. Ну знаешь, как серые сделали эту вымершую расу козлом отпущения за все на свете.

В раздумьях моя рука потянулась к золотому медальону – драгоценному подарку отца, полученному давным-давно.

– Если честно, Юн… Я не знаю своего кода, – сознаюсь я. – На пароме было слишком темно, когда я прибыла на остров..... А потом код стерся.

– Ха. Невозможно. Клеймо "Око контроля" не возможно просто так стереть, Ди. Это не какой-то рисунок. Оно все еще на тебе, жаль разочаровывать. – скалолазка отклонила голову, грустно промурлыкав: – Ничего плохого, если ты не помнишь свой Код, детка. Я даже завидую.

Непроизвольно касаюсь своего запястья. Оно чистое. И я хмурюсь.

Юна, заметив мое замешательство, добавляет: – Код исчезает при пребывании в контролируемой зоне острова. В ИСА все одинаковые. Неважно, какое преступление ты совершил – тут мы все равны. Но как только ты переступишь третий забор, клеймо проявится снова, и ты будешь сама по себе. – заключает она, приподнимаясь. – Идем, Ди, сыграем в картишки вон с теми скалолазами. Спорим, я запросто уделаю тебя!

…

Ближе к ночи я пробираюсь к секции бегунов, звезды ярко освещают окрестности. Для меня было привычным делом – поднимать взгляд и высматривать три луны, но на этом острове я всегда наблюдала лишь бесчисленные звезды. Странный остров. Даже луны его избегают.

Когда я уже взялась за дверную ручку, мое внимание привлекает шорох, раздавшийся за хижиной. Замираю, все мои чувства начеку.

Настороженно обогнув угол, вижу зайца, попавшего в расставленную западню. Мой мгновенный инстинкт – помочь беспомощному зверьку, но тут меня пронзает леденящая душу мысль: "Что здесь вообще делает этот капкан?".

Прежде чем успеваю додумать эту мысль, резкий удар по затылку валит меня с ног.

Поперхнувшись от боли, я хватаюсь за голову и силюсь сориентироваться сквозь дымку.

Надо мной стоял Ян. Парень, которого я обошла на отборочных. Тот, кто потерял место в секции бегунов из-за меня. В руке у него был окровавленный булыжник, глаза налиты ненавистью.

– Понравилась моя ловушка, дура? – с презрением прошипел он. – Жалкое зрелище смотреть, как ты скорее предпочтешь спасти животину, нежели хоть на секунду задумаешься здраво!

Я отползаю в сторону и поднимаюсь лицом к нападавшему, его злобный оскал становится все шире по мере того, как он медленно надвигается на меня.

– Должен отметить, что ты можешь кричать о помощи, если захочешь. – глумится он. – Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься это сделать после всей травяной пыли, что я незаметно подсыпал тебе в кабаке. А ты даже не заметила. Какая же ты убогая!

Когда я начала отступать, затылок прошибла острая боль, и теплая струйка потекла по шее. Он так сильно меня ударил? И мой голос… Пытаюсь что-либо вымолвить, но получаются лишь шипящие звуки.

Выход остается только один. Если я не могу закричать, чтобы позвать на помощь… я заставлю кричать его.

Стиснув зубы, заставляю себя выпрямиться. В долю секунды я дотягиваюсь до ближайшей палки. Вспоминаю все боевые приемы Юны, которые она прививала мне уже на протяжении многих недель. Другой рукой достаю перочинный нож из ножен.

Одним коротким движением делаю выпад в сторону Яна, заставляя его подумать, что вот-вот нанесу удар палкой по его ногам. Пока парень попадает на мою уловку, я оказываюсь вплотную и полосую лезвием по его лицу.

Он взвывает в страшной агонии, хватаясь за щеку и забрасывая меня всевозможными проклятиями.

– Ди! – прорезался сквозь ночной хаос звонкий голос Мии, доносившийся издалека.

Пока я кидаюсь к моей спасительнице, Ян набрасывается на меня сзади, повалив на землю. Мои руки тут же оказались на его израненном лице, и я с силой, питаемой отвращением и отчаянием, вцепилась в порезанную плоть возле его глаза.

Он извергает гортанный рев и ослабляет хватку, корчась от боли.

Задыхаясь, я кое-как приподнялась на ноги, и мир вокруг меня начинает вращаться.

Мия стремглав выбегает из тени, на ее лице застыл отпечаток ужаса, когда она устремляется ко мне.

– Ди! О, боги, что, черт возьми, здесь происходит?!!!..... О-о-о, Господи!!! Ди, с тобой все хорошо?!

…

Ранний утренний туман рассеялся, и у ворот третьего забора столпилась группа из примерно пятидесяти человек из различных секций лагеря.

И причиной этому была я. А точнее, ночное нападение на меня.

Старейшины стояли с угрюмыми лицами, Ян же с опущенной головой и туго связанными проволокой руками замер в стороне. Двое файтеров удерживали его с двух сторон.

Рэд находился поодаль, его лицо напоминало железную маску, руки были скрещены. Я всеми фибрами почувствовала, что он знает, – я его разглядываю. Но мужчина по-прежнему упорно избегал встречи взглядом. Как обычно.

Я вздохнула, с тревогой обнимая локти. Не представляла, что сейчас произойдет. Мия устроила настоящий хаос, бегая по лагерю, сначала созывая лекарей, чтобы помочь мне с раной на голове, а потом спеша доложить обо всем старейшинам, чтобы те занялись Яном. И вот теперь мы были здесь.

– Нападать на другого жителя ИСА, подвергая его жизнь опасности – это противоречит нашим главным общелагерным канонам. – заявил Лев, держа в руках какой-то планшет. – Мы собрали здесь достойнейших представителей всех секций и сейчас вынесем решение о дальнейшей судьбе нарушителя порядка. Но сначала…

Мужчина подошел к воротам и нажал на номерной замок. Ржавая конструкция отъехала в сторону. Он выжидающе оглянулся на файтеров, державших Яна.

– Чего ждете? Вам нужно особое приглашение? Выводите его!

Но файтеры медлили, обмениваясь неопределенными взглядами. Никто не хотел выходить из безопасной зоны.

Ян ухмыльнулся и сплюнул на землю. Его порез на лице уже не кровоточил так сильно, как раньше, заливая багровым цветом всю поляну, на которой он напал на меня. Он был засохшим и уродливым.

Тут замечаю, как Рэд срывается с места. Он хватает Яна сзади за шею, с силой выталкивая того за ворота. Сам Рэд тоже оказывается за воротами, его рука цепко удерживает парня.

Файтер захватил пленника за запястье, задирая рукав и через секунду отшвыривая того на землю.

Ян рухнул, зашипев и одарив командира файтеров убийственным взглядом, прижимая руку к груди в мучительном порыве.

Плечо Рэда дернулось, пока он стоял к нам спиной, и левая рука чуть вздрогнула.

Я непонимающе нахмурилась, догадавшись, что на его коже тоже, должно быть, загорелось кодовое клеймо. Только… Я не думала, что у него имеется такая же метка, как у того, кто работает на ИСА. Это меня сильно смутило.

Рэд выпрямил спину и развернулся к собравшейся по ту сторону ограды толпе, выжидающе взглянув на Льва с чуть приподнятым подбородком.

– Код преступления 456. – безэмоционально доложил он старейшинам.

Лев выдохнул, набрал что-то на планшете и заговорил: – …Попытка избежать принудительной военной подготовки: попытка дезертирства.

– Да??? И что?! – воскликнул Ян, смахивая слюну со рта. – Я не хотел превращаться в смертоносца, когда жил на сраном материке, думал, что здесь жизнь будет другой! Но вы еще хуже, чем те серые ублюдки!

– Заткнись ради своего блага, а! – рявкнул на него Лев, вновь обращаясь к толпе: – Зная его преступный кодекс, его деяние этой ночью. Поднимите руку те, кто голосует за его изгнание за третий забор!

На принятие решения у людей ушло несколько секунд. Большинство подняли руки. Лишь некоторые воздержались. Видимо, ожидая более сурового наказания, судя по недобрым выражениям лиц.

– Девяносто восемь процентов. – констатировал Лев, наводя камеру своего планшета на толпу, после чего на экране что-то вспыхнуло.

Выступил еще один старейшина: – Окончательное решение остается за тем, кто подвергся посягательству.

Внутренне содрогаюсь, когда все внимание переключается на меня.

– Каково твое решение, Ди? – Лев понизил голос и даже смягчил тон. – Ты же голосуешь за изгнание, верно? Как и все остальные?

Как и все остальные… Это никогда не относилось ко мне. Никогда не означало ничего хорошего.

– Нет.

Толпа разражается гулом, как пчелиный улей, люди возмущены моим решением.

– Ян нарушил правила! Он заслуживает того, чтобы его растерзали бездумцы снаружи! – восклицает кто-то, получая множество одобрительных возгласов.

– …Ди? – Лев хмурится, убирая планшет за пояс. – Объяснись.

Я бравирую, закусывая губу, прежде чем обратиться к старейшинам, потому что смотреть на разъяренную толпу – слишком тяжелая ноша для моей уверенности.

– Сейчас лагерь пребывает в чрезвычайном положении. Мы не знаем, что будет завтра. Каждый человек представляет собой ценный актив для коммуны в такое время… Ян – хороший бегун и… картограф. Если мы выгоним его сейчас, то потеряем достойного работника. – говорю я, стараясь, чтобы в моем голосе не было никаких дрожащих ноток. – Кроме того, если мы так легко обрекаем человека на гибель за забором… Чем мы отличаемся от этих бездумцев?

Завершая свою речь, сталкиваюсь со взглядом Рэда. Его маска сброшена, брови нахмурены. Но не в знак осуждения, а скорее в раздумье.

Мои слова заставляют толпу притихнуть, но лишь на мгновение, прежде чем она снова вспыхивает от моей речи со всей буйностью и презрением.

– Тишина!!! Заткнитесь все! – перекрикивает гул Лев. – Значит, решено. Ян остается в лагере в секции чистильщиков. Он будет усердно работать и получать еду, как обычно. Но если его снова уличат в нарушении правил… Наказание будет более суровым, чем просто изгнание. Я позабочусь об этом!

…

– Юна?… – спрашиваю я, отставляя кружку с чайным грибом.

– Ммм? – отвечает она, кивком приветствуя проходящую мимо нас пару плотников. На открытой террасе столовой этим вечером было многолюдно.

– …Почему "бездумцев" так называют?

– Ходячие мертвецы, Ди. – она делает паузу, застегивая молнию на куртке. – Знаешь, я выросла в религиозной среде. Знаю "Книгу Апокалипсиса" от корки до корки. И вот что я тебе скажу. Первым было не слово Божье. Сначала была мысль, замысел Божий. Ибо ни одно слово не может зародиться без мысли. А эти существа – порождения преисподней, – в их пустых прогнивших головешках нет ничего от Бога. Зато они способны учуять любую голову с мыслями за километры. И если этим человеком окажешься ты, они разорвут тебя на куски.

…

После вечерней тренировки возвращаюсь домой. Мышцы уже не так сильно сводит. Я вымотана, но не разбита.

Огибая угол, я с кем-то сталкиваюсь. Инстинкты срабатывают мгновенно. Я отскакиваю назад, мои руки взлетают вверх, чтобы поймать кулак, летящий мне в грудь.

Это был какой-то незнакомый парень. Файтер, судя по черной форме.

Пока он ничего не успевает предпринять, захватываю его запястье другой рукой и выкручиваю под неестественным углом, заставляя его скрючиться спиной ко мне. Я отпускаю его, отстраняясь.

Позади меня раздается аплодисмент. К этому звуку присоединяются другие, и я оборачиваюсь лицом к группе файтеров, выходящих из тени. Среди них стоит Рэд, засунув руки в карманы.

– Что с вами такое?! – с яростным негодованием кричу я. – Это что, была какая-то проверка?!

– Слышал, ты пожалела того придурка Яна… Очень тупо с твоей стороны, новенькая. – презрительно бросает какая-то блондинка.

– Да, и нет никакой гарантии, что он не придушит тебя подушкой этой ночью или через неделю! – присоединяется к ней рыжий паренек, когда файтеры еще больше оттесняют меня к стенке.

– Пора доказать, что умеешь бороться. – Рэд взмахом руки заставляет группу умолкнуть. – А не только… Жалеть всех слабых и уродов.

Он кивает своим людям, и несколько из них мгновенно обступают меня.

– Но их четверо против меня. Это нечестный бой!

– Скажешь это Путчистам, когда на тебя нападет с десяток? Считай, что тебе конец. – Рэд отсылает мое возмущение в обратку.

– С чего бы это Путчистам нападать на меня? Я бегун, нам запрещено покидать третью границу!

– … Приготовься к схватке. Это приказ.

– Нет! Ты не мой командир.

– Хорошо.

Рэд запускает в воздух топор буквально в нескольких сантиметрах от моего лица. Топор врезается в стену какого-то сарая позади.

Я не теряю времени. Вздрогнув, сразу же отклоняюсь в сторону, приседая.

– Какого черта ты делаешь?! Да что я вам вообще сделала?!

Он не отвечает. Небрежным движением Рэд достает из кобуры два клинка и метко всаживает их в землю прямо у моих ног. Успеваю отпрыгнуть в сторону.

– Я могу делать с тобой все, что сочту нужным, за неповиновение. У меня есть все права как у командующего тобой, причем еще со вчерашнего дня.

– ......Что? Но… Почему?! Я не проходила никаких отборов, о которых ты говорил!

– Отборы? Это для других секций. Есть причина, по которой черная форма в ограниченном доступе, и лишь некоторые могут выдержать ее ношение. Файтеров не утверждают во время простого отбора. – заявляет Рэд и тем самым вызывает одобрительные усмешки у других бойцов. – Вчера ты выдержала проверку. Сейчас ты только что завершила другую. – его скулы сжались, а глаза требовательно прищурились. – Этого достаточно.

Вскакиваю с корточек, стряхивая пыль с одежды.

– Испытания?! Это ты подослал Яна наброситься на меня?

– Нет. Но вот тебе третье испытание за то, что постоянно препираешься.

Кто-то подкидывает палку Рэду, и он ловит ее, даже не глядя. Он тут же нацеливается нанести удар в мой бок, но я рефлекторно блокирую его, перехватывая палку.

Очевидно, мужчина не ожидал такого скорого ответа от меня и на секунду теряет контроль над ситуацией. Было бы глупо упустить свой маленький шанс на боевую славу.

Я резко толкаю палку, нацеливаясь в его бок, и, к моему огромному удивлению, он это никак не блокирует.

С глухим звуком палка врезается ему в живот, и лицо Рэда слегка искажается от недоумения.

– Кто дал тебе право нанести мне удар?!

– Я думала, это честный бой!

Собравшиеся вокруг нас файтеры весело свистят в знак одобрения такого продолжения.

– … Шутка, новичок. Видела бы ты сейчас свое лицо! – хрипло изрекает Рэд, опираясь о палку.

– Значит, я теперь одна из вас?… Файтер?

– … Лишь потому, что ты выдержала все испытания, которые кое-кто авторитетный попросил устроить для тебя.

В памяти всплывает образ Юны, проходящей мимо меня с подносом за обедом. Она тогда хитро подмигнула мне, и я только сейчас понимаю, что это означало.

Прикрываю глаза, сдерживая улыбку.

– Эй, новичок! – слышу, как Рэд зовет меня, внезапно оказываясь за моей спиной.

Быстрый взмах деревянной палкой, и я, не удержавшись, заваливаюсь на колени. От такого крутого удара у меня жгуче закололо в ногах.

Вокруг раздаются раскаты смеха. Рэд самодовольно ухмыляется, обходя меня, на ходу бросая палку другому бойцу.

– Не думай, что ты одержала здесь какую-то победу и теперь все будет проще простого. – небрежно бросает он мне, не глядя, и начинает уходить.

Какая-то девушка с загорелой кожей и вьющимися темными волосами склоняется надо мной. Я узнаю ее. Это она высмеивала мои действия тогда на овсяном поле.

– Просто любопытно. Ты правда думаешь, что старейшины станут собирать всех, чтобы выслушать какую-то новенькую сомнительную девчонку и позволить ей решать судьбу нарушителя? – насмешливо хмыкает девушка. – Да ты и впрямь крайне глупа, новенькая! От твоей глупой рожи аж тошнит!

– Ты часто в зеркало смотришься, Би? – вдруг раздается позади осипший голос Вика. Он беспечно приближается к нам, окидывая девушку цепким взором с оскалом.

Она мгновенно выпрямляется, ее лицо искажается в угрюмой гримасе. И все же Би ничего ему не отвечает. Метнув на меня еще один неприязненный взгляд, она поспешно ретируется вместе с остальными.

– Только между нами, тупица… Тебе повезло, что вчера это был тот кретин, а не я в его роли. – Вик плотоядно сощурился, склонив голову. – Честно говоря, понятия не имею, как, блин, ты вообще прошла все эти испытания! Счастливая случайность, не иначе. Еж – и то покруче боец будет, чем ты!

…

3 дня без воды, 3 недели без еды, 3 минуты без кислорода… 3 года без книг. – Дневник Макса

…

Теперь каждый мой день начинался в четыре утра. Я и раньше знала, что в секции файтеров не всегда занимаются сражениями… Но выполнять ежедневно одну и ту же проклятую рутину… Если бы кто-то разбудил меня посреди ночи, первое, что пришло бы мне в голову: бег на месте, приседания в прыжке, выпады, боковые подъемы ног, жим лежа и базовые подтягивания. И все это по десять подходов.

Я перебралась в секцию файтеров. Теперь у меня была целая отдельная комната в хижине для еще трех девушек-бойцов. Но каждый раз, возвращаясь в пустую комнату, я начинала безумно скучать по Мие. Конечно, мы до сих пор проводили время вместе, но это было уже совсем не то.

– Быстрее! Нужно доставить ее в медсекцию!!! – восклицает один из файтеров, спеша мимо моей тренировочной компании.

Двое других несут Би под руки, и я вижу, какое болезненное у нее выражение лица. О серьезности и мучительности змеиного укуса говорит в ней все.

На ее щиколотке отчетливо видны два ряда мелких точек от зубов.

– Это не ядовитый укус! – громко сообщаю я в их спешащие спины.

– Чего? – один из бойцов тормозит, растерянно оглядываясь на меня.

Указываю на ранку на ноге Би.

– У ядовитых змей два клыка, через которые они выделяют яд.

Гневные глаза Би наконец замечают меня, и я продолжаю: – Укус ядовитой змеи оставляет, как правило, два четких прокола. А укус неядовитой особи, наоборот, оставит два ряда следов от зубов. Этот укус… не от ядовитой змеи.

Би заметно напряглась и прошипела: – А что, если ты ошибаешься, новенькая? Неверное определение змеиного вида может стать роковой ошибкой! Смерть из-за ошибки, особенно твоей, была бы для меня худшей смертью!

– Сто отжиманий. Жим узким и широким хватом. – произносит Рэд в полуметре от меня, и по телу ползут мурашки от его ровного, ледяного тембра.

Резко оборачиваюсь, разбивая свою уверенность о его безучастное выражение.

– Почему? Что я сделала не так?

– Совершенно очевидно, что дневная тренировка стала для тебя слишком простой и скучной. Настолько, что остается уйма свободного времени на постановку диагнозов по змеиным укусам.

– Нет, я просто…

– Опять стремишься поразить всех своими познаниями? Начинай отжиматься. Живо!

– …Ладно.

Ты понятия не имеешь, к чему я стремлюсь, Рэд. Да и никогда не узнаешь.

После обеда Би догоняет меня, пытаясь схватить за плечо. Но я вовремя уклоняюсь, отчего ее лицо искажается от злобы.

– Медики никогда не проверяют укусы гребаных змей на яд! Они просто делают тебе несколько сносных процедур и дают отдохнуть пару дней в лазарете! – начала девушка, огрызаясь на меня. – Но благодаря тебе они, на хрен, проверили мой укус и выяснили, что он, угадай, какой?! Ни хрена не ядовитый! – прорычала Би, оглядываясь по сторонам, не видит ли нас кто. – Завтра мне придется отправиться на первую долбаную вылазку! Если я подохну там, то буду являться тебе в кошмарах даже после смерти!

В моих кошмарах? Ох, она понятия не имеет, что там уже и без того тесновато. Би же была безумно напугана завтрашней вылазкой. Это было видно по ее расширенным от ярости глазам.

– Я выйду вместо тебя.