Читать книгу Орден Волонтёров - - Страница 14

– Людвиг! Вернись, жди здесь. Сейчас дядя закончит карту срисовывать.

Во избежание лишних мыслей, эту неловкую ситуацию срочно нужно легализовать. Казалось бы, что такого? Женщина в нижней юбке, увидел её случайно мужчина? Нет! Это стыд – позор ужасный, причём обоим. Дикие люди! А моя реакция? Я так испугалась, застеснялась, будто он меня на толчке застал! Адаптируюсь под здешнюю мораль наверно. Вжилась, можно сказать, окончательно. Еще неизвестно, что про нас с Вальдемаром подумает: племянница задрала юбку перед дураком дядюшкой. Так что пусть стоит, ждёт результатов.

У старшего обоза пунцовое лицо, голова опущена вниз, в глаза не смотрит.

– Простите госпожа баронесса, постучать забыл. Приглашают Вас, когда знатный пленник честное слово даёт, должно присутствовать человеку равному или выше рангом.

– Забудь, Людвиг. Условия походные, не до церемоний. Вот, возьми. Карта разбойничьего схрона. Не было под рукой ничего, когда допрос вела, на юбке углём изобразила. Дядя ещё до болезни хорошо рисовал, умение не забылось. Пояснение хорошо запоминай. Деревня Майнцдорф. Баронство фон Лемманов.

– Так это совсем рядом!

– Не перебивать! Вот, изображена заброшенная мельница за вторым поворотом реки. Прямо от западной стены идти в сторону оврага по самой короткой прямой. Видишь чёрточки? В этом месте спуститься. На берегу ручья лежит несколько крупных валунов. Копать под самым маленьким. Всё. Спрячь. Забирать будем на обратном пути. Так безопаснее. Не болтай. Идём.

Раубриттер стоял в окружении воинов, прислонившись спиной к возку. Солнце ослепляло его, он щурил свои примечательные глаза. Настолько светло – голубые, что почти прозрачные, как лёд. С чёткой чёрной каймой по краю радужки, черным сузившимся зрачком в центре. Такой взгляд увидишь, никогда не забудешь. Он пронзает, как игла. Редкая, редчайшая мутация. Причём, чтобы её сохранить в потомстве нужно, чтобы пара была только с голубыми или светло – серыми глазами. Господин бургомистр из будущего и господин приор из прошлого точно с такими глазами. Чем чёрт не шутит, когда Бог спит. Тем более медальон с портретом муттер разбойник хранил. Привезу в монастырь глазастика, пусть разбираются.

Процедуру провели, Еппелайн, спаси Господи душу его грешную, дал слово чести дворянина, свой меч поцеловал, что не сбежит, и выплатит выкуп, по возвращению. Ему тут же дружно все поверили, развязали руки – ноги. Наивные люди. Он побежал, прихрамывая за возок. Простите меня за мой французский, но я фигею со здешних законов. Только что был подлец, негодяй, преступник… Бац! Поклялся, денег пообещал – почётный пленник! Разбойники и воры, вовремя подженились, нате вам пожалуйте – честные обыватели!

Лошадки раненые получили ветпомощь от Рудольфа, он клянчил спирт, но я не дала. Обошелся мазью и дополнительной порцией овса. Будут бежать рядом налегке. На их место впрягли двух оставшихся в живых разбойничьих коней. Смески, чувствуется кровь фризов. Крупные, пятнистые, худые, немного покормил их Руди. Также как и людям, кто плохо питался, голодным коням сразу досыта есть не дают. Небольшими порциями, но часто. Туши четырех коней майндорфцы на колбасу переработают. Тут, прямо у дороги оставим трупы людей, в уплату за мясо их закопают деревенские. Это мне Людвиг объяснил. Если есть возможность, даже врагов отпевают и хоронят. Верующие люди.

Ночевать будем в замке фон Леманнов. Он пограничный, от деревни час езды. Всё по пути. Счастье то какое! Ночевать в замке, на кровати! В хорошо протопленной комнате. Лохань с горячей водой, пища вкусная, беседа…

– Леа, как там раненый? Лежит?

– Весь возок хаггенцам пропердел, до ветру просится.

– Вот некстати. Пусть два товарища помогут ему выйти, правой ногой не шевелить! Скоро едем, Леа. В замке ночевать будем.

– Неужто? Слава Богу, отдохнёте, как следует. Раненых оставим?

– Пожалуй, да, оставим. Не до них в дороге.

Примерно через полчаса проехали через подъёмный мост замка верховые. После подробного допроса нам открыли высоченные дубовые ворота с медными заклёпками. Далее узкий проход, поднимается решётка. Открылся вид на фасадную часть. Настоящий замок, со всеми атрибутами, грозный и величественный. Не то, что добротный большой дом – крепость в Мюнне. У нас даже крепостных стен не было, рва, моста. Забором внутреннего двора служили каменные хозпостройки по периметру. Репутация бедного баронства, у которого нечего толком пограбить была вместо высоких крепостных стен. История, когда захватчиков в постельках зарезали, тоже помнилась. Всего двести лет прошло. Памятуя о спасительном ходе, предки не особо вкладывались в безопасность здания. Свои шкурки спасут и ладно. Крестьяне, прислуга, обречены. Кто не спрятался – я не виноват. Так себе позиция. Даже для Средневековья. Нужно исправлять.

Весь обоз заезжал в огромный двор еще полчаса. Строились рядком. Лошадей будут выпрягать, кормить, поить, чистить. Раны обработают. Заночуют в просторной конюшне. Людвиг распоряжался совместно со старшим конюхом фон Лемманов. Вот и они. Хозяева вышли встречать гостей на крыльцо. Не всех. Только меня. Ради остальных никто из них бы не пошевелился.

Невысокого роста, круглолицый и носатый пожилой мужчина, глава семейства. Три взрослых мужика с жёнушками. Сыновья старшие. Пара недорослей, лет пятнадцати – шестнадцати, несостоявшиеся рыцари Верены. Юница лет тринадцати. Сестрёнка Хильды. Пять сыновей, две дочери. Очень богатое семейство: столько взрослых детей. Дородная высокая дама, в мехах, мать семейства, приветливо улыбается. Как её? Розанна. Одеты все дорого – богато, словно сами в гости собрались.

Меня встречают в соответствии со статусом – первая сваха графства, не просто знатная девушка. Даже грамота от правителя имеется, что подательница сего, именуемая, титулуемая, и так далее, наделена полномочиями поиска женихов и невест для знатных семейств графства. Оплата по договорённости. Трудоустроилась, работа почти по специальности.

Здесь четыре холостых объекта проживают, крайне нуждающиеся в моих услугах, в том числе Хильдегард. Поэтому в замок меня ввели с помпой, и почтили сборищем всей прислуги. Штат не меньше сорока человек только в замке, еще есть дворовые слуги. Сколько народу кормится при хозяйстве. За руку я вела дядю, сзади неотлучно следовала Леа, как порядочная горничная. Нас быстренько определили в трехкомнатные покои. Хозяйка, госпожа баронесса Розанна фон Леманн, лично проводила. Рядом стояла экономка готовая выслушать пожелания. Всё было готово: горел камин, застелена огромная кровать, в мыльне натоплено, большая бочка, с сидушкой внутри, парила. На столике у окна большой кувшин с горячим питьём и бокалы. Когда успели?

– Дорогая, располагайтесь. Приводите себя в порядок. Отдыхайте, до ужина ещё три часа. Если хотите кушать сейчас, вам принесут.

– Кушать, кушать. Тётя, дай булочку! И пирожок!

Молодец, Вальдемар, выручил. Не ели со вчерашнего вечера, утром покойники весь аппетит отбили. На обед не останавливались, раз рядом место расположения.

– Сейчас принесут, Вальдемар, всех покормят. Устал наверно в пути?

– Ножка болит, головка болит, устал.

– Я пришлю хорошего слугу, он поможет вашему дяде помыться. Покормит, присмотрит. Чтобы Вы Амелинда смогли полноценно отдохнуть. Знаю, как выматывает зимняя дорога, но летом другие трудности.

– Спасибо огромное, уважаемая госпожа Розанна! У нас в обозе раненые, два человека. Пленник знатный. Старший обоза предлагает вашим крестьянам забрать туши лошадей у дороги. Разбойников надо похоронить…

– Я всё уже знаю, не беспокойтесь. Соответствующие распоряжения уже отданы. Забудьте обо всём и просто отдыхайте. До встречи за ужином.

Слова хозяйки замка бальзамом на душу. Буквально минут через пять слуги занесли наши дорожные сундуки, точнее чемоданы. Следом горничные принесли два подноса с перекусом. Пирожки и булочки тоже были. Один из слуг остался « присмотреть» за дядей. Леа покопалась в чемоданах, достала необходимые вещи, мы пошли в мыльню.

Предварительно обмыла самые «ароматные места» в тазике. На бочку горячей воды в замках очередь грязных тел. Проще и экономнее в мыльне из ковша полить, помыться . Но разве может сравниться быстрый душ с ванной? Совершенно разные ощущения. Душ – гигиена, ванна – релакс. «Вода! Ты не есть непременное условие жизни. Ты – сама жизнь!». Всепроникающее, мягкое, поддерживающее тепло. Оно доходит до каждой клеточки, и ласкает измученное постоянным холодом тело. Чувствуется аромат хвои. Леа подливает с края горячую воду ковшом. Моет мне голову, трёт тело мочалкой. Нам дали кусок кастильского мыла. Я подчиняюсь, подставляю фрагменты моей измученной тушки, хотя всегда мылась сама. Сейчас нет сил, никаких сил. Ополаскивает волосы, потом всю меня. Вряд ли девушка устала меньше чем я, а ведь у неё впереди работа горничной до конца дня.

– Леа, мыться будешь?

– С радостью, если позволите, после господина барона.

– Еще чего не хватало, после вонючего мужика мыться. Выхожу, помоги, сразу полезай.

Радостно пискнув, девушка быстро скидывает одежду на лавку. Не смущаясь наготы, осторожно поднимается по ступеням, слышен плеск и счастливый вздох. Леа совершенна. Прекрасна, словно юная Афродита. Тяжкий труд и роды не успели оставить своего клейма на теле. Хорошо, что не совершила самоубийство, всё перетерпела. Этот гадкий, жестокий мир нуждается в красоте больше, чем голодный в куске хлеба.

– Милая, скажи мне, как у тебя любовь с Гансом, есть?

– Он любит меня, я так ему благодарна, что увёз из Берга.

– Ты его любишь? Если без благодарности, что ты к нему чувствуешь? Пока я сушу волосы, ты моешься, расскажи о ваших отношениях.

– Забавный, умом мальчишка ещё совсем. Правильно Илма говорит – Гансик. Он всего на год моложе меня, а такой …маленький. Сестра Илмы вышла замуж в Берг, с нами по соседству живёт, раза три он с матерью приезжал. Добрый, работящий. Как то подарок привёз, милой назвал, сказал – подрасту, посватаюсь. Я всё смеялась. Сватайся, говорю, вдруг соглашусь. Потом схитили меня. Дальше, госпожа, Вы всё знаете. На суде я рассказала. Повторять не хочу. Поэтому он мой спаситель.

– Я тебя германским языком спрашиваю – замуж за него хочешь? Любишь? Что ты виляешь, ровно собака виноватая хвостом!

– Нет. Не хочу. Не люблю. Деваться некуда. Пойду, если возьмёт снохой меня Илма. Обидеть его тоже не хочу.

– Надо было с этого начинать, с правды. Пока работай, присмотрю я тебе мужа. Или я не графская сваха? Ганс не пара тебе, но парень молодец. Хороший защитник растёт. Илма житья вам точно не даст, попрекать будет. Тебя на сторону надо пристроить, подальше. Никто не знает, будто и не было. Легче забыть, жить без груза на душе.

Я подлила горячей воды в бочку, Леа выпучила глаза от такой господской заботы. Или от кипятка?

– Долго не сиди. Ещё дядю купать надо.

Надела на камизу тёплый шерстяной халат, натянула вязаные гольфы, платок на голову. В каменном замке если температура восемнадцать, то это жара. В общей комнате молодой парень с достоинством мне поклонился, продолжил помогать справиться с курицей Вальдемару. Он ножом резал кусочки мяса, и подавал ему, видимо опасаясь доверить острый предмет «ребёнку».

– Берт, покормишь его, выйдет горничная, помоги дяде с купанием. Много пусть не ест. Ужин впереди. Я хочу поспать хоть часок, надеюсь на тебя.

– Госпожа, присмотрю. Я двух братьев без родителей вырастил. За общим столом он сидеть будет тихо? Или отдельно ему ужин накрыть?

– Линда, хочу со всеми! Хочу! Я хороший. Вальдик хороший!

– Слышишь, Берт, обещает вести себя хорошо. Если будешь шалить, не дам сладкого, понял? Всё, последний пирожок. Нам оставь, обжора!

Полежала полчасика. Нет, сильно клонит в сон. Мне собираться пора, на первый ужин в гостях. Памятуя слова наставницы : «За ужином благородная девица должна быть…», решила тряхнуть гардеробом. Моё единственное парадное платье претерпело трансформацию. Леа быстренько отстегнула изнутри боковые вставки в разрезах юбки и узкие рукава. Длинная зимняя камиза тонкой шерсти – это комбинация сорочки сшитой с лифчиком. Панталоны, колготки. Юбка нижняя шерстяная. Поверх неё киртл одела светло – серый шелковый с нежной вышивкой незабудками. Шерсть и шёлк. Искрит, антистатика нет. Сверху черное бархатное котарди. Никаких мехов и шлейфа. К лифу слева ниже плеча пристегнула брошь розу. Поскольку я девица мерзлявая, а заплетённые волосы чуть влажные, набросила как покрывало на голову треугольную кружевную косынку, она же бывшая вставка от котарди. Закрепила серебряным обручем с камушками красными. Получилось строго, красиво, богато. То, что надо. Мои бурки послужат туфлями. Полы в огромном замке ледяные, а мне не танцевать. Оделась полностью сама. Горничная только подавала и поправляла. Посмотрелась в бывший ноут. Добавила капельку макияжа, специально по косметической науке, немного меня старящего. Помада коричневатая, румяна терракотовые. Для солидности. Положение обязывает.

Нас пафосно объявили. Я зашла с Вальдемаром, держа его за руку, как ребёнка. Наши глаза и уши, выдернул ладонь, поскакал за нижний стол, подвинул двух служанок и сел рядом с ними. Уже работает. Проследовала дальше к верхнему столу, моё место рядом с хозяйкой, как почётной гостьи. Не зря возилась с нарядом. Семейство при полном параде, аж глаза режет от красок и блеска. Для меня старались. Приятно. Женская часть впилась в меня жадными взглядами. Котарди без шнуровки, сидит как влитое. Необычно, цвет черный, но внимание на себя тянет больше чем их попугайные расцветки. Разглядели розу, смолчать не смогли. Даже мужчины.

– Откуда такое великолепие?

– Восхитительно! Божественно, прекрасно!

– Высокое мастерство. Не Гамбургских ли златокузнецов работа?

– Я польщена столь высокой оценкой трудов нашего кузнеца Виктора, его подарок. В рыцари ко мне напросился.

– Кузнец в рыцари? Не по статусу ему.

Баронесса хлопает в ладоши, подача блюд начинается.

– Бросьте притворяться женушка, всё графство в курсе – он непризнанный бастард правящего герцога. Одно лицо с ним в молодости. Рост, телосложение. Я – то помню, довелось под командованием герцога в молодости повоевать.

Так вот откуда ноги у слухов растут, да дальше бегут. И тут поразительное сходство.

– На свадьбе вашего брата о нём столько разговоров было. Даже удивлялись, почему за нижним столом сидит.

– Непризнанный, он и есть непризнанный, хоть королевский.

– Благородную кровь не скроешь, проявится. Даже если ремесленник, то наилучший. Хотела бы я работу вашего мастера приобрести. На его безупречный вкус, не поскуплюсь с оплатой.

– Обязательно передам Ваш заказ госпожа Розанна. Мой рыцарь расстарается. Два у меня рыцаря. Оба трудятся во славу баронства. Когда случилось нападение, испугалась, почувствовала, как мне их защиты не хватает. Дядя шпагу выхватил, игрушку свою, нас приготовился защищать. Кстати, он понемногу выправляется, как бы взрослеет, ума набирается, навыки новые приобретает. Матушка говорит – быстрее, чем дети.

– Дай Бог, дай Бог. Вернётся в разум, всему баронству польза будет.

– Кстати, о пользе. Господа, мой брат с молодой супругой хотели бы наладить постоянную торговлю с вашим баронством. Покупать ваши товары и через вас товары с побережья. Продавать вам свои. Один обоз в три месяца. Я не сильно разбираюсь в их планах, у меня своих дел полно. Вот подробное письмо с предложением. На обратном пути хотелось бы получить ответное. Вся наша семья поддерживает ваши торговые начинания и связи. В современном мире только кичиться аристократическим происхождением и ничего при этом не делать – глупо. Можно от жизни отстать. Конкуренты тут же задавят.

– Истинно так, милая Амелинда. Сказано: « В поте лица добывать будете хлеб свой!» Торговля – это кровь графства, она питает все сословия, даёт работу и благосостояние всем желающим трудиться людям.

Барон весьма доволен поддержкой его пристрастия к торговле.

– С фризами после заключения мира открыто можно торговать, это способствует укреплению отношений. Лишь бы не было войны. Второй путь – политические браки. Цель моего свадебного посольства в этом. Вы в курсе матримониальных предпочтений вашей дочери Хильдегард?

– Ничего не говорила наша скромница. "Как скажете, батюшка", всегда ответствовала. Как она похорошела, правда Розанна?

– Здоровье стало лучше. С таким лекарем и бабка старая невестой станет, не то что наша ягодка. Еле узнала дочь. Изменилась девочка. Характер даже изменился. Весёлая стала, уверенная, слов много умных знает, я таких, сколько живу, не слышала. Образование благородной девицы это залог хорошего воспитания будущих наследников рода.

– Я как раз об этом. Думая о процветании своего рода, баронства и графства в целом, Хильда желает выйти замуж за наследника фризского купца высшей гильдии.

– Ты смотри, отец. Мы думали уговаривать, либо принуждать придётся. А она сама к такой мысли пришла. Впрямь, хорошая школа для девиц. Добро бы младшую, Розамунду, туда определить.

– Спасибо, господин баронет. Расстараюсь для вашей семьи. Не только выгоду учту. Подходящего для семейного счастья мужа ей найду. Среди купеческого сословия потерь в войну не было. Есть выбор. Скоро ваши младшие дети в брачный возраст войдут. Сговорены они?

– Госпожа Амелинда, оставайтесь ещё на день у нас, погостите, силы восстановите. Людям и животным тоже отдых требуется. Завтра поговорим, обсудим. Договор с Вами как со свахой заключим. Оставайтесь. Муж мой, что молчишь? Проси дорогую гостью.

– Всем семейством предлагаем, задержитесь! Днём раньше уедете, днём позже, не суть. А у нас дело важное, спешка ни к чему. На обратном пути тоже милости просим заехать.

Легко и приятно я получила желаемый приют, работу, перспективу сотрудничества и развития двух баронств. Прогрессивные люди.

– Премного благодарна, нам нужно прийти в себя, после разбойного нападения…

В трапезную торопливо вошёл старший сын барона.

– Отец, требуется Ваше вмешательство. Назревает массовая драка, между нашими воинами и обозниками.

– Сидите, милая! Мужчины разберутся.