Читать книгу Орден Волонтёров - - Страница 5

Не доезжая Ольденбурга, обоз правителя графства стал разъезжаться, кому куда. Первыми свернули к замку возки с семьей, приближёнными и охрана графа. Оставшаяся большая карета фон Бергов в сопровождении шести стражников проследовала далее, в городскую тюрьму. Чуть проследовав по тракту к монастырю госпитальеров, свернул одинокий возок с лекарем. На подъезде он был остановлен стражей. Старший стражник внимательно, долго, шевеля губами, читал графскую грамоту.

– Лекарь проходи. Стучи. Вещи выгружайте здесь. Возок обратно пусть едет.

Микаэль долго и сильно стучал кольцом в ворота, пока возничий, не приближаясь, выгружал из возка его багаж. К воротам никто не подходил, однако сверху со стены раздался оклик:

– Путник, езжай своей дорогой! Чума у нас, флаги чёрные, не видишь? Езжай с Богом, да радуйся, что на день раньше к нам не попал.

– Грамота графская, пусть прочтут! Я обожду!

Если я так орать буду, голоса лишусь. И околею тут с холода, думал Миша, когда, наконец – то отворилось окошечко привратника. Из него высунулась тонкая жердина метра три длиной.

– Свиток надень! Надёжнее! Проорал привратник.

Микаэль вздел цилиндрик на палку, подивился такой мере предосторожности, даже он бы не додумался. Документ скрылся в недрах монастыря, окно захлопнулось. Пойти в возок? Вдруг сейчас откроют, бегать туда – сюда. Вещи пока подтащу, по ходу не собирается никто мне помочь, даже приближаться не хотят к воротам, ни возница, ни стражники. Хоть согреюсь, чем стоять столбом. Навскидку полчаса прошло, прежде чем калитка в воротах отворилась. Показалось маленькое, скукоженное от холода лицо брата – привратника, он поклонился:

– Пожалуйте, господин лекарь, в сию обитель скорби.

– Езжай! Махнул рукой возничему, который ждал до последнего, а вдруг не пустят? Где моя маска? Вроде наверх в саквояж положил. Вот она. Пропитанная эфирными маслами, обычная марлевая в несколько слоёв.

– Что скорбите? Умер уже кто? Или дальше зараза пошла?

– Пока нет, больной ещё жив. В то крыло никто не ходит. Загородили. Пищу и воду под окно приносят, в вёдрах поднимают. К наместнику пожалуйте, ждёт. Вот по этой лесенке на второй этаж и сразу направо первая дверь.

Наместник, похожий на нахохлившегося клювастого ворона, стоял спиной возле камина, зябко засунув ладони в широкие рукава. Выражение полной безнадёжности было на узком, смуглом, плохо выбритом лице.

Микаэль подошёл, принял благословление, и представился всеми своими титулами.

– Сын мой, у нас есть лекарь. Зачем ты рискуешь жизнью, которая сейчас будет нужна населению графства?

– При выполнении всех мер предосторожности, риск не так велик. Здесь в монастыре тоже население графства и находится первый обнаруженный больной. Я не простой лекарь, отец мой. У меня во владении оказались редчайшие медицинские манускрипты и книги древности. Там есть знания, о которых и не слыхивала современная медицина, они давно забыты. Я проверял в своей врачебной практике, на деле, методы действуют с силой непреложной истины.

– Будем молиться и уповать на Господа нашего. Мор за грехи людские послан. Предлагаю Вам пройти в трапезную, отобедайте с дороги.

– Благодарю, в пути перекусил. Должен отметить, изоляция больных и самого монастыря налажена отменно. Где человек, который устраивал путников, общался с ними?

– В карантине, вместе с четырьмя паломниками из другой группы, они ночь вместе с пришедшими ночевали. Лекарь сказал, лучше отделить их и от больных, и от другой братии.

– Верно, правильно сделали.

– По чумному Кодексу. Наши писцы по заданию графа сто раз его переписали, выучили наизусть. Дай Бог, поможет.

– Я буду жить в начале коридора, что ведет в палату больных. Заходить пока не буду, с вашим лекарем криком будем общаться. Вот эти два мешка с травами, мазями, маслами эфирными нужно через окно им поднять. И ещё, отче. Кормить больных нужно особой пищей, я напишу. Будьте добры, распорядитесь.

– Всё сделаем, как скажете, господин графский лекарь. Может, всё же отобедаете?

– Позднее, дорога каждая минута.

Довольно светлый коридор перегорожен в самом начале двумя ширмами, за ними устроюсь. Нужно под окно подойти. Во дворе мне попался на глаза молодой монах, согнувшийся под тяжестью мешка муки, он шел из амбара.

– Дорогой брат, муку отнесёшь, помоги устроить мне тюфяк возле загородки к больным, я лекарь Микаэль, из Салерно. Да где их окно? Мне расспросить надо о больных.

– Сделаю, не беспокойтесь. Там на снегу видите следы от вёдер? Кричите громче, окно отворят.

Так никакого горла не хватит. В снежки поиграем. Р-раз! Два! Есть результат.

– Salvete, collega! Приветствую, коллега!

– Et non male! И тебе не хворать!

– Я сейчас подойду к вашей двери, там поговорим.

– Veni, accipies casu! Приходи. Давай, рискни!

Оптимистичный собрат по ремеслу. В отличие от остальных, окружающих. Наверно терять кроме жизни нечего. Не только тюфяк, топчан принесли, мой саквояж, столик и стул, кувшин с тёплым питьём, кубок, очень кстати, наорался как ишак. Заботливая братия. Профессионалы Средневекового гостиничного бизнеса. За означенную ширмами границу не зашли. Ёлки-палки, красная зона. Дверь с небольшим окошком.

– Брат мой, я здесь! У тебя самого как самочувствие?

– Вижу тебя. Я не монах, просто лекарь, Клаус. Пока нормально, лихорадки нет.

– Сейчас буду задавать важные вопросы. По диагностике. Отвечай. Ты сутки почти наблюдаешь, но если что не заметил, у больных спрашивай. Буду говорить, что у них проверить. Понятно? Ты в маске?

– Я – то в маске, а ты в чём?

– Тоже маска, новая, усовершенствованная. Вам подняли мои лекарства? Сделай себе в несколько слоёв из чистой тряпицы небольшой тампон, накапай из флакончика масло чайного дерева и в клюв свой положи. Больным в один слой тряпичку с этим маслом прямо на нос, пусть дышат. Прямо сейчас давай. Сделаешь, поговорим.

Посижу минутку, лучше полежу. Отвару надо выпить. Да что ж ты такой шустрый, коллега! Ну, начнём.

Лихорадка, то бишь, температура, у старика сильная, у остальных слабее. Бубоны среднего размера, там то, там то… Есть открывшиеся язвы. Лицо, как лицо. Выражение? Сонное, спать старик постоянно хочет. В какой позе лежит, спокойно ли спит? Как пришлось, так лежит, а спать спокойно мы с вопросами не даём. Глюков нет? А это кто? А -а! Нету. Рвоты ни у кого нет, поноса тоже? Нет. Чихают, кашляют. Газы пускают. Где по пути ночевали? Сейчас спрошу. В шести деревнях по тракту и в одном постоялом дворе. Вот после него и заболели. А до этого, что все здоровы были? Нет, старик говорит болел. Когда бубоны у себя заметил? Как в ноябре??? Точно? Ты их на плотность, подвижность проверял, когда обтирал? И? Ага!

– Клаус, отворяй. Не упорствуй. Отворяй, у меня грамота графская к доступу.

– Воля Ваша, господин графский лекарь. Проходите.

– Ну и вонища тут! Который из них?

Провожу осмотр, эскулап оправдывается, почему они в прямом смысле засрались, причина веская:

– Горшки полные не выносят, нельзя. Это зараза. Пустые только поднимаем.

Сколько они собирались добро своё копить, в собственном соку сидеть, не знаю. Окно настежь, хуже больным не будет, аммиаком ещё тут отравятся.

– Брат! Эй, брат! Поди сюда! Слушай распоряжение. Яму отдельную поглубже копать, для отходов от больных. Подальше, где то в углу укромном, где никто не ходит. Это надо сделать быстро. Всё бросить и сделать. Понятно? Жду.

– Отойдём, в коридор давай, подышим. Ну, коллега, повезло нам пока что сказочно в этот раз. Furunculus vulgaris. Чирьи у больного. Карбункулы. Здоровые, правда, и много: шея, подмышки, пах. Так же при чуме бубоны расположены. Поэтому ты ошибся. Чумные бубоны видел, воочию?

– Только в книге. На картинке. Мне тридцать пять лет, на моём веку чумы ещё не было. Натворил я дел…графство целое в осаде. Торги закрыты, люди по домам сидят, патрули везде! Ведь думал, почему нет рвоты, в бреду не мечутся… Чуму ждали, в голову сразу ударило – чума! Не быть мне теперь лекарем, позор и конец карьере.

Клаус снял свой клюв, я увидел уставшее донельзя круглое лицо с глубокими оспинами, блёкло – синие глаза с красными прожилками. Начал стаскивать плащ.

– Погоди, быстро обратно одевай. Слушай. Не перебивай. Думай. Значит так: знаем ты, да я. Что мы знаем? Это была чума. Мы больных вылечили, нам спасибо! Больше никто не заразился – спасибо чумному Кодексу. Он – действительно верное средство! Люди начнут после этого случая доверять всем предписанным методам. Исполнять их с тщанием, не за страх, а за совесть. Что поможет в дальнейшем спасти множество жизней. Ведь на самом деле: есть чума. Пусть пока не здесь, но она есть, она идёт к нам. Ты правильно действовал. Ошибся с диагнозом, с кем не бывает. А если бы ты был прав, то твои действия помогли бы предотвратить вспышку, локализовать очаг. Ты молодец, остался один на один с больными, жизнью рисковал. Я перед графом ходатайствовать буду о твоей награде.

Красно – синие глаза становятся всё больше, больше. Стоп, стоп.

– А флаги чёрные? Карантин? Оцепление?

– Пусть флаги повисят, карантин до конца блюдем, стражи сторожат, все при деле. У нас там больные, ОРЗ, ОРВИ, фурункулёз, идём, надо работать. Тоже заразно, маски на нос, пошли. Шепчет, кажется, дошло:

– Старик то плох совсем, силы уже не те, вот-вот помрёт.

– Не-не, мы статистику нам испортить не позволим. Согласно клятве, боремся до последнего! Начнём с самого важного: дерьмо ты вынесешь, как младший по званию!

Интенсивно работать с шестью пациентами пришлось пять дней. Усиленное белковое и витаминное питание, обильное питье отвара шиповника, клюквенного морса, крепкий куриный бульон. Ингаляции с эфирными маслами, прохладные уксусные обтирания, чай из сухой малины – весь арсенал лечения гриппа ещё от моей бабули. Нарывы деду вскрыли, обработали, наложили медово – прополисные аппликации, это и средневековый антисептик, и ранозаживляющее. Ему полегчало на следующее же утро. Ел бедняга, как не в себя. Организм был истощён не только болезнью, но и хроническим недоеданием. Поговорили. Старику было пятьдесят! лет, стафилококк у него хронический. В этот раз особо злостный, не составило труда убедить, что он чуму подцепил по дороге. В монастырь шёл поклониться местным мощам, ради исцеления. Своей цели он достиг. Чесночные примочки, немного кровопускания, прополисная настойка и настой лопуха и окопника немного помогут святым мощам его вылечить. От чумы, конечно, конечно от неё проклятой.

Клаус для этого времени был достаточно хорошим врачом, закончил лекарскую школу в Гамбурге, из семьи потомственных травников, многое познавал эмпирическим путём. Работал при монастыре уже три года, тут и проживал, столовался с братией. На ночь мы уходили из палаты спать в коридор. С утра делали обход, опрос, назначения. Клаус проводил процедуры, вёл истории болезни, в общем, делал всю рутину, познавая азы «оказания медицинских услуг населению». Это будет наш человек в системе здравоохранения графства.

Мои размышления были прерваны восторженными воплями и стуком. Заглянул за ширму к соседу. Он стоял на коленях, плакал, целовал книгу и крестился, стучал лбом об пол, потом повторял действия в том же порядке. Непрерывно.

Предыстория: перед сном я немного читал, благо свечей наместник не жалел, дал тоже почитать Клаусу книгу – учебник «Диагностика терапевтических заболеваний». Солидный кожаный переплёт с серебряными застёжками, текст написан якобы вручную на больших листах пергамента. Здесь были описаны на латыни основные симптомы, синдромы и методы исследования больных при заболеваниях различных органов и систем, а также диагностика, лечение заболеваний и помощь. В конце каждой темы даны задачи, вопросы для закрепления материала и порядок оказания первой помощи при неотложных состояниях. Всё было адаптировано и откорректировано под возможности текущего времени.

На обложке первоисточника была указана группа авторов, на первой странице их фото. Среди них уважаемый учёный, доктор медицинских наук, некто С.В.Пантелеймонов. Дела наваливались одно за другим, мне некогда было вновь познакомиться с моей библиотечкой. Я просто достал книгу из стопки на подоконнике и отдал. Нетрудно догадаться, как ББ отредактировал учебник. Автором числился святой великомученик целитель Пантелеимон, остальные за ненадобностью исчезли. Фото чисто выбритого и кучерявого профессора преобразовалось по всем канонам иконописи. Пиджак остался, а галстук стал мечом, который по жизнеописанию отсёк главу святого. Мы должны были подробно ознакомиться со своими вещами вновь, но я этого не сделал. Сильно некогда было. В результате стал владельцем священной реликвии, скрыть этот факт уже невозможно. Алилуйя!

Осталось сочинить красивую, непроверяемую легенду, как этот и другие раритеты, попали в руки моего неугомонного папы: купца и путешественника. И да, проверить остальные книги.