Читать книгу Уроки мудрости - Конфуций - Страница 29

Пригожи вы, князь, в черном платье своем,

Износите это – другое сошьем,

Ваш двор посетим[93] и, домой возвратясь,

Отборной едой угостим мы вас, князь.

Как черное платье прекрасно на взгляд,

Износите – новый скроим вам наряд,

Ваш двор посетим и, домой возвратясь,

Отборной едой угостим мы вас, князь.

Как пышен одежд этих черный атлас!

Износите – сыщем другие для вас,

Ваш двор посетим и, домой возвратясь,

Отборной едой угостим мы вас, князь.

Чжуна просила я слово мне дать

Не приходить к нам в деревню опять,

Веток на ивах у нас не ломать.

Как я посмею его полюбить?

Страшно прогневать отца мне и мать!

Чжуна могла б я любить и теперь,

Только суровых родительских слов

Девушке нужно бояться, поверь!

Чжуна просила я слово мне дать

К нам не взбираться опять на забор,

Тутов у нас не ломать на позор.

Как я посмею его полюбить?

Страшен мне братьев суровый укор.

Чжуна могла б я любить и теперь,

Только вот братьев суровых речей

Девушке надо бояться, поверь!

Чжуна просила я слово мне дать

Больше не лазить в наш сад на беду

И не ломать нам сандалы в саду.

Как я посмею его полюбить?

Страшно мне: речи в народе пойдут.

Чжуна могла б я любить и теперь,

Только недоброй в народе молвы

Девушке надо бояться, поверь!

Шу на охоту поехал, по улице гонит коней –

Улица точно пуста, и людей я не вижу на ней…

Улица разве пуста, и людей ты не видишь на ней?

Нет между них никого, равного Шу моему,

Всех он прекрасней лицом, всех он добрей и умней!

Шу на охоту поехал – его колесница видна.

Нет здесь, на улице нашей, умеющих выпить вина…

Разве на улице нет умеющих выпить вина?

Нет между них никого, равного Шу моему,

Он так благороден и добр – знает про это страна!

Шу по стране разъезжает – он ищет добычи для стрел.

Юношей нет здесь таких, кто бы править конями умел…

Разве здесь юношей нет, кто бы править конями умел?

Нет между них никого, равного Шу моему.

Как он собою пригож, как он отважен и смел!

Шу на большую охоту ехать собрался в поля,

Вот в колесницу поднялся, правит четверкой коней.

Вожжи в руках натянул он шелковой ленты ровней,

Пляшут его пристяжные княжьих танцоров плавней.

Шу на охоту поехал – только болото кругом,

Разом вздымается кверху пламя зажженных огней.

Торс обнажил он, руками тигра сжимает сильней;

Князь в колеснице – он тигра прямо сложил перед ней.

Шу я просила: не надо тигров руками ловить;

Ран от когтей берегись ты – ран не бывает страшней!

Шу на большую охоту ехать собрался в поля,

Вот в колесницу поднялся, правит четверкой гнедых,

Головы вздернула кверху пара его коренных,

Дикие гуси в полете – пара его пристяжных.

Шу на охоту поехал – только болото кругом.

Разом огонь разъяренный в зарослях вспыхнул густых.

Шу на охоте, наверно, лучший из лука стрелок.

Даже искусством возницы он бы похвастаться мог.

Вскачь он порою пускает, сдержит порою коней,

Пустит стрелу он и мчится, быстрый, вдогонку за ней!

Шу на большую охоту ехать собрался в поля,

Вот в колесницу поднялся – серых четверка пошла,

Вровень несут коренные головы и удила,

Две пристяжные, как руки, вслед им простерли тела.

Шу на охоту поехал – только болото кругом –

Вспыхнул огонь, и повсюду все он сжигает дотла.

Лошади Шу утомились – тише и медленней ход,

Реже и реже из лука стрелы свершают полет.

Вот свой колчан отвязал он, стрелы в колчане лежат,

Лук свой он к месту приладил – едет с охоты назад.

Цинские люди[94] под городом Пэн[95], с этих пор

Кони четверками мчатся, броня – их убор.

Алый из перьев с двух копий свисает узор,

Чуткий над Хэ колесница свершает дозор.

Цинские ныне под Сяо в дозоре полки,

Грозные кони в броне, колесницы тяжки,

Подняты кверху двух копий двойные крюки;

Воины бродят по берегу Желтой реки.

Цинские люди под Чжу караулом стоят,

Кони в броне выступают так весело в ряд.

Правит возница, доспехи дозорных блестят.

Военачальник проходит, доволен и рад!

Баранья придворная шуба блестит,

Мягка и гладка, прекрасна на вид.

О, это такой человек, говорят,

Судьбой он доволен и верность хранит.

А барсовый мех к рукавам прикреплен.

Отважен сей подданный, смел и силен.

О, это такой человек, говорят, –

В отчизне был правды ревнителем он.

Пышна эта шуба баранья на нем –

На ней украшенья сверкают огнем.

О, это такой человек, говорят,

Достойнейшим был он в отчизне бойцом!

Вдоль дороги большой я прошла, не устав, –

Я держала тебя за рукав.

О, не надо теперь ненавидеть меня,

Сразу нежность былую поправ.

Вдоль дороги большой я прошла, не устав, –

Твою руку сжимая весь путь…

И теперь ты со мною жестоким не будь,

Вдруг былую любовь не забудь.

Жена сказала: «Петух пропел».

Ей муж ответил: «Редеет мрак».

«Вставай, супруг мой, и в ночь взгляни,

Рассвета звезды горят, пора!

Спеши на охоту, супруг, живей –

Гусей и уток стрелять с утра!»

Летит твой дротик, нагонит их,

Тебе, супруг, приготовлю их.

С тобой мы выпьем вдвоем вина,

Пусть будет старость у нас одна.

Готова цитра и гусли здесь,

Пусть будет радость совсем полна.

Кто к мужу в гости к нам в дом придет –

Получит яшму на пояс тот.

Кто другом станет тебе, супруг,

Тот примет яшму из наших рук,

Того, кто будет тобой любим,

На пояс яшмою наградим!

Дева, что вместе со мной в колеснице сидит,

Сливы цветок мне напомнила цветом ланит.

Видишь, стремительно едем дорогой кругом,

Только в подвесках сверкнет драгоценный нефрит.

Старшую Цзян мы красавицей нашей зовем –

Верно, достойна она и прелестна на вид.

С этою девой иду по дороге вдвоем,

Сливы цветку она нежным подобна лицом.

Вдоль по дорогам мы долго гуляем кругом,

Пояс в подвесках твой, яшмы бряцают на нем.

Старшую Цзян мы красавицей нашей зовем,

Добрую славу о ней навсегда сбережем!

На горе растут кусты,

В топях – лотоса цветы…

Не видала красоты –

Повстречался, глупый, ты.

Сосны на горах растут,

В топях ирисы цветут…

Не нашла красавца тут,

Повстречался мальчик-плут.

Лист пожелтелый, лист пожелтелый

Ветер срывает и ночью и днем,

Песню, родной мой, начни, – я хотела

Песню продолжить, мы вместе споем.

Лист пожелтелый, лист пожелтелый

Ветер кружит и уносит с собой…

Песню продолжи, родной, – я хотела

Песню окончить вместе с тобой.

Хитрый мальчишка

Мне слова не скажет совсем…

Иль без тебя я

Больше не сплю и не ем?

Хитрый мальчишка

Со мной не разделит еду!..

Иль без тебя я

Покоя теперь не найду?

Коль обо мне ты с любовью подумал –

Подол приподняв, через Чжэнь[96] перейду.

Если совсем обо мне ты не думал –

Нет ли другого на эту беду?

Самый ты глупый мальчишка из всех!

Коль обо мне ты с любовью подумал –

Подол приподняв, перейду через Вэй.

Если совсем обо мне ты не думал –

Нет ли другого для милой твоей?

Самый ты глупый мальчишка из всех!

Как он дороден, прекрасен собою на вид!

Он у дороги, меня ожидая, стоит –

Я ж не могу проводить его, сердце скорбит.

Как величав он собою и как он силен!

В дом наш вступает и ждет меня в горнице он –

Выйти нельзя мне, и скорбью мой дух удручен.

Платьем простым я прикрою наряд расписной –

Тканой сорочки узор я прикрою холстом –

Милый, пора в колесницу коней запрягать,

Вместе отсюда уедем с тобою вдвоем.

Тканой сорочки узор я прикрою холстом,

Платьем простым я прикрою наряд расписной –

Милый, пора в колесницу коней запрягать,

Вместе отсюда уедешь с твоею женой.

Площадь просторная есть у восточных ворот,

Там по отлогому скату марена растет,

Здесь же и дом твой – он близко совсем от меня,

Только далеко хозяин, что в доме живет.

Там и каштан у восточных ворот в стороне,

Домики в ряд расположены вдоль по стене…

Разве я думою больше к тебе не стремлюсь?

Что же теперь никогда не заходишь ко мне?

Ветер с дождем холодны, словно лед…

Где-то петух непрерывно поет.

Только, я вижу, супруг мой со мной –

Разве тревога в душе не замрет?

Ветер бушует, он резок и дик…

Вновь петушиный доносится крик.

Только, я вижу, супруг мой со мной –

Разве мне в сердце покой не проник?

Ветер с дождем, и повсюду темно…

Крик петушиный несется в окно.

Только, я вижу, супруг мой со мной –

Разве не радостью сердце полно?

Ворот одежды блестит бирюзовый на нем.

Сердце скорбит бесконечно о милом моем.

Хоть никогда не хожу я его повидать –

Сам почему не зайдет он проведать наш дом?

К поясу светло-зеленый привесил нефрит,

Думы мои бесконечны, и сердце скорбит.

Хоть никогда не хожу я его повидать –

Сам он меня посетить почему не спешит?

Вечно резвится он, вечно беспечный такой,

Вечно торчит он на башне стены городской.

День лишь его не увижу, а сердце мое

Словно три месяца ждет, истомится тоской!

Бурные воды реки –

Связка ж ветвей поплыла, невредима.

Кто так сердцами близки –

Я лишь и ты, мой любимый!

Слову людскому не верь,

Люди обманут, любимый…

Бурные воды – взгляни…

Нет, не растреплют плетенку с дровами.

Кто нам душою сродни? –

Только друг другу мы сами!

Слову людскому не верь,

Люди неискренни с нами.

Вот из восточных ворот выхожу я – там в ярких шелках

Девушки толпами ходят, как в небе плывут облака.

Пусть они толпами ходят, как в небе плывут облака,

Та, о которой тоскую, не с ними она – далека.

Белое платье ты носишь и ткань голубую платка –

Бедный наряд, но с тобою лишь радость моя велика.

Я выхожу из ворот через башню в наружной стене[97],

Девушек много кругом, как тростинки они по весне.

Пусть же толпятся кругом, как тростинки они по весне,

Думой не к девушкам этим в сердца стремлюсь глубине.

Белое платье простое и алый платок на тебе –

Бедный наряд, но счастье с тобой лишь приходит ко мне!

В поле за городом травы ползучие есть,

Вижу – на травах повисла роса тяжело.

Знаю – прекрасный собою здесь юноша есть,

Вижу, как чисто его и прекрасно чело.

Так неожиданно мы повстречались – и вот

Я утолила желанье, что в сердце легло.

В поле за городом травы ползучие есть,

Росы висят на траве тяжелы и густы.

Знаю – прекрасный собою здесь юноша есть,

Брови и лоб – как прекрасны они и чисты!

Так неожиданно мы повстречались – и вот

Радостно вместе с тобой мне, и радостен ты.

Той порой Чжэнь и Вэй

Разольются волнами,

И на сбор орхидей

Выйдут девы с дружками.

Молвит дева дружку:

«Мы увидимся ль, милый?»

Он в ответ: «Я с тобой,

Разве ты позабыла?»

«Нет, опять у реки

Мы увидимся ль, милый?

На другом берегу

Знаю место за Вэй я –

На широком лугу

Будет нам веселее!»

С ней он бродит над Вэй,

С ней резвится по склонам

И подруге своей

В дар подносит пионы.

Глубоки Чжэнь и Вэй,

Мчат прозрачные волны,

Берег, в день орхидей

Дев и юношей полный…

Дева молвит дружку:

«Мы увидимся ль, милый?»

Он в ответ: «Я с тобой.

Разве ты позабыла?»

«Нет, опять у реки

Мы увидимся ль, милый?

На другом берегу

Знаю место за Вэй я –

На широком лугу

Будет нам веселее!»

С ней он бродит над Вэй,

С ней резвится по склонам

И подруге своей

В дар подносит пионы.