Читать книгу Жена Моцарта - Елена Лабрус - Страница 18

– Ты что-то сделал? – не поняла я.

– Да, – обречённо кивнул Бринн. – Я не разрешил Эле ни с кем больше… спать. Ну не то, чтобы прям запретил или даже озвучил это вслух, но для меня иначе отношения не приемлемы. Я до мозга костей моногамен, и она знала. И сама так решила, что кроме меня у неё никого не будет. Раз уж мы вместе.

– Это нормально, логично и правильно, – согласилась я. – Раз уж вы пара.

– Да, только логично и правильно для нормальных людей. Ты знаешь, как работает её дар?

– Э-э-э, да, – кивнула я. – Ей нужен секс. Тогда она всё «видит» про человека, с которым занимается сексом.

– Почти, только не совсем так. Не всегда, конечно, нужен секс, просто, насколько я понял, он усиливает её видения или как-то направляет. Но и видит она чаще всего не всё, а только то, что касается Моцарта, понимаешь? Она его пророчица, его ангел-хранитель или злой дух, тут как назвать. Её видения приходят к ней не просто так. Они обязательно связаны с ним. С тобой, потому что ты его жена. Со мной, потому что я его брат. Со всеми так. Понимаешь?

Я вдруг вспомнила, как при первой нашей встрече она сказала: « У каждого из нас свой крест. Так уж вышло, что я живу ради того, чтобы его оберегать. Такая у меня судьба ».

Но вспомнила и другое, услышанное совсем недавно. « Ты свободна! Она отпускает тебя! » – сказали Эле её бесноватые подружки. И первое о чём она попросила, когда очнулась: удалить шрам. Шрам, за который держалась столько лет и боялась убрать, как сказал мне Моцарт, потому что боялась, что тогда утратит свой дар.

Значит, теперь всё изменилось. Но почему? Она осуществила своё предназначение? Исполнила судьбу? Она свободна. От чего? И кто эта загадочная «Она», что её отпускает? Человек? Божество? Боль? Болезнь? Чёртова судьба? А, может, глава их братства Лилит? Или прародительница Ева, к которой они обращали свои молитвы?

– Ты вообще меня слышала? – переспросил Бринн.

– Да, слышала и понимаю, Антон, – кивнула я задумчиво. – Понимаю, почему ты чувствуешь себя виноватым за то, что с ней произошло.

– Не только с ней. Я виноват, что она ничего не узнала из-за меня. Тебя украли. Моцарта посадили. И случилось всё. что случилось.

– Бринн, – покачала я головой, – это точно не твоя вина. Я сама дура, что полетела с Лёвиным. Сергей сказал на звонки не отвечать и дверь никому не открывать. Но я, а не ты, его не послушалась. И Эля знала, что её ждёт. Давно знала. Мне кажется, всегда знала. Это был её выбор как поступить: закрыть Моцарта своей грудью или нет, и она его сделала. Ты никак не смог бы повлиять на её решение. И на моё – тоже. И на решение Моцарта всадить Сагитову пулю между глаз – ведь он мог этого не делать и сейчас был бы на свободе. Так что зря ты себя винишь. Зря ты вообще об этом думаешь. Моя бабушка говорила, это от лукавого – считать себя ответственным за решения Всевышнего. Так что не бери грех на душу, – сжала я его руку. – Ты в этом не виноват.

Он посмотрел на меня исподлобья пристально, пронзительно. У меня мурашки побежали по коже – так он сейчас был похож на Моцарта.

– Может, ты и права. Но я виноват не только в этом, – он потёр переносицу, тяжело вздохнув. – Даже не знаю, как тебе сказать и стоит ли, но… – он качнул головой и снова полез в карман.

Дыхание остановилось, когда на его ладонь легла коробочка с кольцом.

С помолвочным, мать его, кольцом.

– Чёрт, Бринн, – выдохнула я и уронила голову на грудь. А ведь всё только начало налаживаться.

– Я поклялся, что, если она выживет, я сделаю предложение. Она поправляется. И я его купил, – добавил он бесцветным голосом.

– Но ты её не любишь? – скривилась я болезненно. Его боль, его мука шли сквозь меня таким широким потоком, что я едва сдерживала слёзы. Чёрт бы тебя побрал, Бринн! Ну зачем? Зачем ты это сделал? Зачем вообще давать такие обещания?

– Это неважно, люблю я её или нет. И кого люблю, – упрямо качнул он головой, убирая кольцо. – Я поклялся. И я сдержу своё слово.

– А если она откажется? – с надеждой спросила я.

– Она не откажется, – уверенно качнул он головой, словно знал точно. Словно знал куда больше, чем говорил. Опустил глаза и открыл дверь. – Ладно, пойду.

В душный салон машины ворвались свежий воздух и уличный шум.

– Куда? – удивилась я.

– Дурилку эту мелкую спасать. Заблудится же, замёрзнет, – мягко сказал он. Ласково. Заботливо. Захлопнул ноутбук, подхватил его под мышку.

Я вышла вместе с ним.

Но пошла в противоположную сторону – туда, где горел маячок телефона Ивана.