Читать книгу Невидимые руки, опыт России и общественная наука. Способы объяснения системного провала - Стефан Хедлунд - Страница 10

Вопросы, которые освещаются в следующих главах данной книги, вращаются вокруг очерченных выше тем в попытке установить, как и когда преследование законных собственных интересов способствует общему благу, а когда выходит за рамки приемлемого и деградирует до уровня чистой жадности. Используя выражение «невидимые руки» во множественном числе, мы подчеркиваем необходимость обратить внимание не только на адаптацию отдельных акторов на микроуровне, но и на роль государства в создании условий, которые могут привести к благоприятным последствиям.

Государственным органам следует заняться тем, что выше было описано как точное и аккуратное регулирование, то есть попытаться предотвратить вспышки краткосрочной жадности, не задушив при этом того легитимного риска, который необходим для долгосрочной экономической эффективности. Государству также придется, что еще более важно, позаботиться о тех макроэкономических процессах формирования общественных норм, которые приводят к интернализации частных норм на микроуровне. Только там, где один уровень перетекает в другой, мы можем ожидать развития частных норм, которые поддерживают успешную экономическую деятельность.

В попытке описать, как культура и история влияют на принятие сегодняшних решений, мы наметим схему того, как системы норм и организационных структур раз за разом воспроизводятся с течением времени, даже в случаях, когда такое воспроизведение очевидно неэффективно. Как уже говорилось, в ходе аргументации будут обсуждаться прежние теории зависимости от пути, а также теория нового институционализма вообще. В целом аргументация делится на восемь ступеней.

В первой, подготовительной главе рассматриваются вера в возможности и собственный интерес, которая составляет столь существенную часть либеральной экономической традиции. Вторая глава обеспечивает дополнительный контекст: в ней рассказывается, как общественная наука в разное время подходила к ключевой проблеме того, как институты предопределяют действия индивида. В третьей главе говорится о централизованном экономическом планировании и утверждается, что в дискуссиях об этой «альтернативной системе» слишком много внимания уделяется формальным правилам и ограничениям и слишком мало – неформальным нормам и случаям сговора. Четвертая глава отталкивается от того, что командная экономика была российским нововведением, и утверждает, что многие из ее неотъемлемых институциональных черт могли произрасти из российской традиции. В пятой главе признается, что рынки существуют везде, и предлагается придавать больше значения не формальному наличию рынков как таковых, но качеству поддерживающих их институтов. В шестой главе обсуждаются границы государственного вмешательства в экономику и подчеркивается разница между эволюционными институциональными изменениями и целенаправленным выбором институтов. Седьмая глава посвящается роли истории в общественных науках, при этом в ней утверждается, что растущий приоритет формального моделирования привел к потере перспективы, в результате чего экономистам стало легко абстрагироваться от важнейшего взаимодействия между правилами и нормами. Наконец, в восьмой главе подводится итог всей аргументации, а в девятой главе обсуждается, какие из нее можно сделать выводы.