Читать книгу Эннеады Плотина - Валерий Антонов - Страница 14

О круговращении.

Космическая Литургия: Круговращение как онтологический принцип в философии Плотина.

Во втором трактате второй «Эннеады» Плотин предпринимает попытку не просто объяснить физическое явление кругового движения небес, но раскрыть его как фундаментальный метафизический закон, пронизывающий все уровни бытия. Этот анализ выходит далеко за рамки натурфилософии, превращаясь в стройное учение о способах причастности множественного и телесного мира к вечной и неподвижной полноте Единого. Круговращение предстает не случайной особенностью космоса, а необходимым и совершенным выражением самого принципа жизни, понимаемой как самообращенная активность.

Исходным пунктом рассуждения служит принцип подражания. Чувственный космос, будучи эманацией высших начал, стремится воспроизвести их совершенство в доступной для материи форме. Высший образец – Ум (Нус), чье бытие есть чистая мысль, вечно обращенная на саму себя. Это самосознание, будучи актом, есть движение, но движение, не знающее ни пространства, ни времени, ни перехода от незнания к знанию. Это – абсолютный покой в абсолютной деятельности. Чувственный мир не может воспроизвести этот умственный покой напрямую, ибо его природа – изменчивость. Однако он может явить его ближайший аналог в виде движения, которое, будучи непрерывным и вечным, также не знает цели вне себя и потому уподобляется покою. Таким аналогом и является круговращение: движение, возвращающееся в исходную точку, движение, чья траектория замкнута на самое себя.

Однако ключевая трудность, которую скрупулезно исследует Плотин, заключается в субъекте этого движения. Чему оно принадлежит по сути – душе или телу? Ответ строится на тонком различении. Сама по себе душа как бестелесная и неделимая сущность движется не пространственно, а жизненно и умственно; ее движение есть акт осознавания, мышления, вечное возвращение к своим истокам. Тело же, взятое в его грубой материальности, стремится к прямолинейному движению – к рассеянию, к выходу за свои пределы, к достижению внешней цели и последующей остановке. Круговращение же есть феномен составной, одушевленной природы – живого небесного существа. Оно рождается из драматического взаимодействия двух начал: устремленной вовне инерции тела и собирающей, удерживающей силы души. Душа, присутствуя в теле, «сдерживает» его прямолинейный порыв, «замыкая» его траекторию внутрь сферического предела самого тела. Результат – вечное движение, которое одновременно является и пребыванием в своем естественном месте. Это компромисс, в котором тело реализует свою потребность в движении (жизни), а душа утверждает свою власть, придавая этому движению форму разумного, самодостаточного цикла.

Эта логика позволяет Плотину разрешить парадокс небесных стихий: почему огонь в эфирных сферах движется не вверх, а по кругу? Достигнув «крайнего предела» отведенного ему космического слоя, простое тело, лишенное души, должно было бы остановиться. Но одушевленное тело не может остановиться, ибо остановка для живого – смерть. Поскольку двигаться дальше вовне невозможно (ибо за пределом сферы – уже иная природа), единственным выходом становится движение внутрь самого этого предела – вечное скольжение по собственной границе. Так пространственная необходимость преобразуется в онтологический принцип: круговращение есть способ бытия для завершенного, но живого телесного существа, способ обладать самим собой и своим местом целиком и непрерывно.

Центральным объяснительным образом становится метафора круга с центром и окружностью. Но Плотин наполняет ее глубоким иерархическим смыслом, различая два центра: пространственный центр тела и метафизический центр душевной природы – точку ее сопряжения с высшим благом, с Богом или Умом. Вращение окружности (тела) вокруг геометрического центра есть лишь видимое отражение, пространственная проекция невидимого обращения души вокруг своего божественного средоточия. Душа, не могущая полностью слиться с абсолютным Центром (сохраняя свою ипостась), объемлет его вечным кружением любви и познания. Следовательно, круговращение неба – это космическая литургия, непрестанное хваление, вызванное не внешним принуждением, а внутренней, «естественной необходимостью» и радостью причастности.

Этот универсальный принцип объясняет и дифференциацию в космосе. Почему не все движется по кругу? Потому что способность к такому движению определяется мерой внутренней цельности и ориентации души. Небесные тела суть «цельные» существа, чья душа полностью обращена к высшему, а тело – тонко и подвижно, не отягощено противоборствующими стремлениями. Земные же существа, включая человека, суть «частичные». Хотя человеческая душа по своей сущности также является целым и способна к внутреннему, умственному самообращению, ее земное тело «тяжело» – оно склонно к прямолинейным порывам вожделения, страха, алчности, к рассеянию вовне. Его шарообразная форма не может свободно вращаться в пространстве, будучи связана грузом материальных забот. Однако и в человеке, утверждает Плотин, возможно, существует внутреннее, невидимое круговращение «духа» (пневмы) вокруг ядра души, стремящейся к благу.

Антропологическая аналогия делает систему завершенной: как в человеке душевный порыв (радость, видение блага) вызывает непроизвольное телесное движение, так вечное ликование небесной души, непрестанно получающей и созерцающей благо, вызывает вечное, размеренное движение ее тела. Высшая, воспринимающая сила души, опираясь на низшую, жизненную силу, вечно обращается к ней, и это внутреннее колебание передается сфере, приводя ее в rotation.

Таким образом, в трактате «О круговращении» Плотин выстраивает грандиозную картину вселенной как иерархии самодостаточных движений. На вершине – покоящееся в деятельности мышление Ума. Ему подражает, на своем уровне, круговращение небес – движение, уподобляющееся покою через пространственную замкнутость и вечность. Этому, в свою очередь, стремится подражать (хотя и часто безуспешно) разумная душа человека через внутреннее собирание себя, через обращение ума к самому себе. Круговращение, таким образом, есть больше чем астрономический факт; это символ и условие космического порядка, гарантия сохранения и жизни вселенной, зримое выражение незримой любви души к породившему ее Благу. В этом вечном возвращении к себе, осуществляемом на разных уровнях, раскрывается основной закон бытия у Плотина: существовать полноценно – значит не уходить вовне, но, обретая себя, вращаться вокруг внутреннего божественного центра.

1. О круговращении: Логика вечного возвращения к себе.

Круговое движение у Плотина не есть простое физическое явление; оно является метафизическим принципом, выражающим высшую форму бытия и жизни. Его анализ начинается с вопроса о подражании Уму. Ум, как первая эманация Единого, пребывает в состоянии покоя, мыслит себя и является совершенным самотождеством. Круговое же движение есть подражание этому покою-в-движении, но на низшем уровне реальности. Возникает проблема: чьё это движение – души или тела? Если душа сама движется кругообразно, то это движение не может быть пространственным перемещением, ибо сущность души неделима и бестелесна. Её движение есть жизнь, мысль, обращённость на себя – движение внутрь себя, не ведущее вовне. Поэтому истинное круговращение души – это вечное самопостижение и самосохранение, форма активности, которая, будучи вечной, не имеет цели вне себя и не исчерпывается.

Однако наблюдаемое круговращение небесных тел есть движение одушевлённого живого существа, состоящего из души и тела. Тело по своей природе стремится к прямолинейному движению, к выходу за свои пределы, к рассеянию. Душа же, присутствуя в теле, удерживает его, сообщая ему иную форму стремления – стремление к самосохранению и целостности. Результатом этого взаимодействия и является круговое движение: тело, будучи удержано душой, не может двигаться прямолинейно, но, обладая собственной природой, не может и остановиться, ибо жизнь есть движение. Таким образом, круговращение становится компромиссом – вечным движением, которое одновременно является и пребыванием на месте. Это движение смешанно, оно принадлежит не душе как таковой и не телу как таковому, но составному живому существу.

Возникает вопрос: почему даже огонь, который в земных условиях движется прямолинейно, в небесной сфере движется кругообразно? Ответ Плотина раскрывает иерархический порядок вселенной. Прямолинейное движение есть движение к своему естественному месту, к завершению. Достигнув его, простая телесность, лишённая души, должна была бы остановиться. Но небесные тела, будучи одушевлёнными, не просто занимают место – они обладают жизнью. Следовательно, остановка для них означала бы утрату жизни, омертвение. Поэтому, достигнув своего естественного сферы (крайнего предела, доступного для их телесности), они не могут остановиться, но и не могут двигаться далее вовне, ибо вовне для них ничего нет. Единственно возможным становится движение внутрь своего собственного предела – скольжение по краю, возвращение к самому себе, то есть круговращение. Это движение становится для них способом обладания самими собой и своим местом. Оно есть их собственная природа, но природа, дарованная и поддерживаемая всеобщей Душой, то есть внутренний промысел.

Центральный метафорический образ – круг с неподвижным центром и вращающейся окружностью – раскрывает онтологическую структуру. Центр символизирует Ум или душу как принцип покоя и единства. Окружность – это тело, жизнь которого возможна только через вечное обращение к центру, через стремление к нему. Если бы окружность остановилась, она стала бы лишь расширенным центром, то есть утратила бы свою природу движения и жизни. Вращение есть способ, которым периферия участвует в неподвижности центра, не сливаясь с ним.

Наконец, разрешается кажущееся противоречие: как душа, будучи вездесущей и неделимой, может вызывать вечное движение, не утомляясь и не действуя насильственно? Ответ заключается в том, что душа не «тянет» тело извне. Она пребывает везде целостно. Если бы тело остановилось, оно воспринимало бы душу лишь в одной точке, тем самым ограничивая и омертвляя само себя. Но поскольку душа везде, тело, чтобы обладать ею полно, должно двигаться повсюду, не покидая своего естественного предела. Единственный путь для этого – вечное круговое движение. Таким образом, круговращение есть пространственное выражение того, что на уровне души есть вечное самодостижение. Душа вечно обращена к себе, и это её внутреннее движение жизни и мысли проецируется на одушевлённое тело как круговое движение в пространстве. Это не перемещение от точки к точке в поисках души, а реализация присутствия души во всех точках пути одновременно. В этом – внутренняя логика и современное звучание мысли Плотина: круговращение предстает как космический символ самодостаточности, саморефлексии и вечного возвращения к истоку, как принцип динамической стабильности, в котором движение не есть уход от себя, а способ пребывания в себе.

2. О соразмерности целого и части в круговращении.

Рассмотрение небесного круговращения неизбежно ставит вопрос о его отношении к остальным, «частичным» вещам, включая человека. Логика Плотина строится на принципиальном различении двух способов существования: цельного и частичного. Небо, или космос в его целокупности, представляет собой живое, одушевлённое целое. Это не тело в пустом пространстве, но само есть своё место и своё «всё»; ничто внешнее ему не препятствует, ибо для него нет «вне». Его круговое движение есть внешнее выражение его внутренней самодостаточности и всеохватности.

Человек же, как и любая земная сущность, существует в двойственном модусе. С одной стороны, как часть всеобщего порядка, он фрагментарен и ограничен конкретным местом, оторванным от целого. С другой стороны, в силу обладания разумной душой, он представляет собой «собственное целое», микрокосм, внутренне уподобленный макрокосму. Эта двойственность проецируется и на проблему движения. Если душа вездесуща и в любой точке обладает собой полностью, зачем ей вообще двигаться? Ответ заключается в том, что душа, пребывая везде целостно, не локализована нигде. Её вездесущность означает, что для её актуализации в составном существе недостаточно статичного присутствия в одной точке; требуется динамическое соответствие её безграничной природе. Круговое движение и есть это соответствие для небесного тела – способ быть везде в своём пределе, не утрачивая себя.

Далее Плотин вводит ключевое различение двух центров, разрешающее кажущийся парадокс. В телесной сфере существует пространственный, геометрический центр. В сфере душевной природы существует иной центр – метафизическое «средоточие», источник жизни и единства, точка соприкосновения с высшим началом, которое в контексте трактата именуется богом или Умом. Круговращение небесного тела вокруг своего пространственного центра есть символ и следствие обращения души этого тела вокруг её истинного средоточия – божественного принципа. Соответствие между этими двумя кругами («как там, так и здесь») обеспечивается всеобщей Душой, устанавливающей гармонию между метафизическим порядком и его физическим выражением. Таким образом, круговращение есть космическое таинство любви: душа, не могущая слиться с абсолютным Центром (ибо сохраняет собственную ипостась), объемлет его вечным движением, пребывая «вокруг него». Это движение не вынуждено, но есть радостная и естественная необходимость, проистекающая из самой природы одушевлённого бытия.

Это объясняет, почему не все души и не все тела участвуют в таком движении. Частные, земные души хотя и имеют ту же природу, но погружены в иную телесность. Их тела «тяжелы» не столько в физическом, сколько в онтологическом смысле: они склонны к прямолинейному движению «к другому», то есть к внешним объектам желания, к рассеянию, а не к собиранию в себе. Их шарообразная форма (намек на платоновского «круглоголового» человека) не способна к свободному вращению, ибо отягощена материальной инерцией и разнонаправленными страстями. В небесных же телах всё «тонко и подвижно», а их движение легко и непрерывно, ибо душа там не встречает сопротивления иного стремления.

Однако Плотин делает важную оговорку, указывающую на универсальность принципа. Даже в человеке «дух» (пневма), окружающий душу, возможно, совершает некое внутреннее, невидимое круговращение, поскольку бог присутствует во всём, и душа по природе стремится быть с ним. Это стремление не может быть локализовано, а потому принимает форму внутреннего обращения. Финальная ссылка на Платона («Тимей») не просто подтверждает авторитетом, но углубляет анализ. Приписывание Платоном звёздам не только общего переноса, но и собственного вращения подчёркивает, что каждое разумное существо, где бы оно ни находилось в иерархии бытия, обладает своим собственным отношением к божественному центру. Его радостное обращение есть не механический расчёт, а спонтанное проявление его сущностной природы – естественная необходимость, в которой свобода и закон тождественны. Таким образом, круговращение предстаёт как универсальный закон для всего одушевлённого: от внешнего движения небесных сфер до внутреннего устремления разумной души, всегда стремящейся, следуя своей лучшей части, к вечному средоточию бытия и мысли.

3. О диалектике душевных сил и причине круговращения.

Рассмотрение природы круговращения приводит Плотина к анализу внутренней структуры мировой Души, чья деятельность порождает это движение. Он различает в ней две основные силы или энергии, образующие иерархическое единство. Низшая сила души имеет характер распространяющейся вширь и вглубь субстрата жизненности; она исходит, образно говоря, от земли и пронизывает собой все уровни телесного космоса, обеспечивая связность и основу существования. Это сила устойчивости и протяжённости.

Другая, высшая сила души обращена не к низшему, а к высшему – к Уму. Она способна к ощущению, восприятию и, что важнее, к принятию внутрь себя умопостигаемых образцов (логосов), исходящих от разума. Эта сила держится в небесных сферах, но не витает отдельно: она опирается на первую, низшую силу, как на свой фундамент и носителя. От неё же высшая сила получает возможность действовать более живо и активно в области оформленного мира. Динамика рождения круговращения заключается во взаимодействии этих двух сил. Низшая, распространившаяся сила уже «объемлет кругом» сферическую область. Высшая сила, склоняясь к ней, обращается к ней и тем самым вовлекает в это обращение телесную сферу, в которой заключена эта сложная душевная структура. Это подобно цепи: тончайшее внутреннее движение душевной интенции, её обращённость на саму себя и на своё основание, неизбежно передаётся телу, потрясает его и вызывает его пространственное движение. Поскольку тело небесного существа однородно и лишено внешних препятствий, это движение становится равномерным и вечным вращением.

Для подтверждения универсальности этого принципа Плотин прибегает к антропологической аналогии. В человеческом теле, когда душа приходит в движение от внутренних состояний – будь то радость или внезапное видение блага, – это движение, будучи по сути своей не-пространственным, отражается и в теле: оно может вздрагивать, менять позу, жестикулировать. В небесном же теле, которое постоянно «пребывает в благе» и чья душа «становится более восприимчивой», это внутреннее устремление к благу является не эпизодическим, а перманентным состоянием. Соответственно, и вызванное им телесное «колебание» тоже постоянно. Ощущающая сила небесной души, непрерывно получая благо (умопостигаемый свет) свыше и наслаждаясь им, вечно устремляется к его источнику. А поскольку этот источник, Ум или благо, присутствует не локально, а вездесуще в смысле своей доступности для мысли, душа, чтобы следовать за ним, должна двигаться повсюду в пределах своего телесного облачения – то есть описывать круговую траекторию.

Финальное объяснение возводит частную причину к всеобщему архетипу. Сам Ум движется особым образом – он «пребывает в покое и движется, ибо вокруг себя». Его движение есть чистая актуальность мышления, вечный акт самопознания, который, будучи абсолютно внутренним и не связанным с переходом, есть высшая форма покоя-в-движении. Круговращение вселенной является пространственной и временной имитацией этого умственного цикла. Таким образом, вселенная движется по кругу, одновременно пребывая в покое, потому что её движение, во-первых, не имеет внешней цели и замкнуто на себя, а во-вторых, будучи вечным и неизменным по форме, является наилучшим возможным образом устойчивости для телесной природы. В этом синтезе движения и покоя, вызванном внутренней диалектикой душевных сил и их ориентацией на умопостигаемый образец, раскрывается космическая гармония и разумность мироустройства.