Читать книгу Витражи. Избранные переводы - Юрий Лифшиц - Страница 22

Сентябрь золотой, словно царь, величав,

блистающей славой объят,

нежней он весенних и летних забав

и рощи лелеет, крылами обняв,

и людям он радует взгляд.

Под солнцем земной улыбается лик,

окрашен веселым теплом,

и выше, чем храм рукотворный, возник

придел с бесконечным числом базилик

в соборе сосново-лесном.

Немо́та мощней, чем молитвы бальзам,

смиряет смятенье души;

искрящийся воздух, покой, фимиам,

безмолвные тени, подобно лучам,

то вспыхнут, то гаснут в тиши.

Столпов островерхих вздымается рать,

алея, как башенный шпиль,

стремясь подпереть поднебесную гладь,

чтоб солнцу и бурям противостоять,

свирепым, как на море штиль.

Постичь эти выси ни разум, ни страх

не могут, хотя б наугад;

запутался лес в теневых кружевах

и хлопьями солнце в сосновых сетях

рассыпалось, как снегопад.

Те светлые хлопья, слетая с небес,

плюмажем лежат золотым;

низложен непрочный, как роза, навес,

что весь побурел, словно вспыхнувший лес,

и залит огнем заревым.

Стараньями непостижимых веков

был тайно собор возведен

и факел зажжен для безвестных богов,

чей ветхий алтарь стал песком для часов

давно позабытых времен.

Собор, где теряются нефы вдали,

где месса – восходы светил,

где по полу ноги ничьи не прошли,

где вместо хорала молчанье земли

и святости мир не затмил.

Там служба и вечером, и по утрам

ни въявь, ни тайком нас ведет

по тропам бесцветных лугов, по следам

дриад и сатиров, гуляющих там,

где Пан задремал без забот.

И воспламенен поклоненья экстазом,

чудесным прозреньем влеком,

по знаку, по следу пытается разум

на спутанных тропах, в лесу непролазном

поспеть за беспечным божком.

И в трепете пылком, что страха богаче,

смиренный, но доблестный дух

внимает титану и чувствует зряче,

как тот по горам вулканическим скачет,

чей пламень навеки потух.

Волшебнее, чем некромантии чары,

погибшие тайны веков

и ужас безумный ночного кошмара,

где Этна забита обломками старых

лишенных величья богов, —

душа здесь душою лесной в круговерть,

затянута, словно в овраг,

и шепчет нам нечто лазурная твердь

и выше, чем жизнь, и бесстрастней, чем смерть,

и твердо, как времени шаг.