Читать книгу Сон-да-ветер. Дилогия - Александра Глазкина - Страница 16

– Не хочу вмешиваться, Мико, – озабоченно говорит Бриз, – но…

– Но вмешиваешься, – сурово перебиваю я его.

После инцидента с молнией он появляется впервые. Если честно, я рад, что он вернулся, потому что теперь идея с вызовом невесты уже не кажется мне напрасной. Но, памятуя о ситуации с Риной, я понимаю, что не допущу своеволия и не стану выслушивать его бредни.

– Не нравится мне она, – говорит он, благополучно пропустив мимо своих фантомных ушей мои слова.

– Тебе никто не нравится! – парирую я, но Бриз продолжает:

– Нет, ты не понимаешь. С этой девушкой что-то неладное творится. Еще когда она плыла к острову, я почуял, что она в большом горе. Что-то случилось у нее там, на берегу. И оно не связано с тем, что на нее пал жребий. Ты знаешь, что она каждый день плачет?

– Каждый день? —похоже, теперь мой черед хмуриться.

После моего позорного бегства со ступеней, я видел девушку лишь пару раз, но ночевал всегда дома, удостоверившись, что с ней все в порядке. Да, она выглядела грустной, но при мне больше не показывала слез. И я, по правде говоря, успокоился. Правда, мои попытки заговорить с ней каждый раз заканчивались полным провалом. Возможно ли выполнить зарок не увлекаться и не подпускать ее близко, когда вот она, нежная, сияющая, желанная… Конечно, я предполагаю, что огорчаю ее своим бегством, но каждый день плакать!

– А ты-то откуда знаешь?

Он привычно пожимает плечами:

– Должен же кто-то присматривать за ней, пока ты по миру летаешь!

– Я, кажется, не просил тебя ни о чем подобном! И, признаться, твое своеволие меня порядком утомило!

Почему-то мысль о том, что Бриз наблюдает за моей невестой, не приносит мне облегчения, которое я должен был испытать. Видит ли он то, что вижу я? Как очерчиваются под тонким платьем изгибы ее стройного тела, когда она наклоняется, чтобы сорвать цветы. Или, как тогда у озера: намокшие волосы, плывущие за ней, как темная вуаль, капли, стекающие по плечам, высокую грудь под мокрой тканью…

Бриз бестелесен, ему чужды плотские искусы, пусть даже он упорно вживается в человеческий облик. Нире с его стороны ничего не грозит. Так разве это не к лучшему? Я ведь не хочу сближаться с ней, да и потом, не проходит и дня, чтобы на панораме не появилось темное пятно непокорного вихря. А Бриз все равно болтается тут без дела, вот и присмотрит. Впрочем, что с ней на острове может случиться! Здесь все в моей власти, а уж я ей зла не желаю. О чем и говорю Бризу. А этот наглец заявляет:

– Ты слишком долго пребываешь в стихийном состоянии, забывая о человеческих слабостях, Мико. Да, на острове ничего ей не грозит, извне, вот только как быть с тем вредом, который человек может причинить себе сам.

– Ты хочешь сказать, что она… Бред какой-то! Не настолько у нее отчаянное положение, чтобы себя убивать!

– Я видел, как она перебирала травы на лугу. Ты знаешь, что среди них есть те, которые ядовиты?

– Разве Терра не заботится о том, чтобы не причинять вред людям?

– Сами по себе растения, конечно же, безвредны, да. Но не тогда, когда вмешивается человек и варит из них зелье. Это уже не во власти Терры.

Пытаюсь вспомнить, видел ли я на кухне следы того, что там что-то готовили? Но нет. Очаг холоден. Похоже, девчонка так ничего и не ест, вот же дурочка!

– Ладно, я понял. Спасибо за предупреждение. Надеюсь, тебе хватит такта не указывать мне, что я теперь должен делать!

Качает головой, так что занавески разлетаются:

– Бесчувственный ты, все-таки!

Усмехаюсь:

– Мне это по штату положено. Дуй отсюда!

– Сейчас день, Мико, я могу дуть только сюда.

Вот же нахал!

– Ладно, ты понял, исчезни! И давай договоримся, когда я улетаю, так и быть, присмотри за ней. Но когда я здесь…

– Меня не слышно и не видно!

– Нет, тебя здесь просто нет, понял!

Смеется и улетает. Ну да, вот такой я бесчувственный, раз мне нужен был Бриз, чтобы раскрыть глаза на то, что Нира – в глубоком отчаянии. Вернее, только о чувственности я и думал, ведь каждый раз при встрече меня тянет к ней, как магнитом. Но, ослепленный желанием, за внешней ее прелестью не смог разглядеть внутреннее смятение. Вот уж впрямь! Я не решаюсь больше расспрашивать ее о прежней жизни, но, похоже, надо менять тактику и не бросать ее одну надолго.

И хотя я прекрасно осознаю, что наше сближение подвергает меня риску сорваться, я все же рад, что ко мне возвращаются человеческие ощущения – воспоминания из обычной жизни, мысли, как себя держать. С Бризом все проще – я ему благодарен за наставничество и в то же время могу пригрозить, когда он зарывается, смести потоком. А с Нирой я не более, чем человек. И, как бы я ни старался ее избегать, я понимаю, что истосковался по обычному общению, безо всяких стихийных слияний и постижений. Мне интересно услышать ее голос, когда она не трепещет от ужаса. Мне хочется увидеть, какая у нее улыбка.

На миг мне становится плохо. Если я позволю себе подпустить Ниру ближе, я не смогу сдержаться от того, от чего так хочу ее уберечь. Ее, не себя, теперь я это понимаю. Не мне грозит разбитое сердце, а ей – обманутые надежды. Я ведь обещал, что не трону ее. Но тут же, вечное спасение всех мужчин, я нахожу себе оправдание, что общение наше – для ее же блага.

Вот поэтому-то я, все дальше продолжая отступать от ранее намеченного плана, и оказываюсь в одно прекрасное утро в кухне, творя волшбу. Собственно, фрукты я сорвал и нарезал просто так, как и чай заварил, запасы еще в банках хранились. А вот печь хлеб недосуг, ночью попалась особо строптивая туча на границе владений Игниса, и на остров я вернулся совсем недавно. Впрочем, у наколдованного хлеба вкус ничуть не хуже, чем у настоящего. А Нира уж тем более не поймет, людям магия недоступна. Как бы то ни было, но я настроен решительно – уж сегодня-то уговорю девчонку хотя бы позавтракать нормально, а дальше посмотрим! Так, успешно себя забалтывая, я и встречаю Ниру. Улыбаюсь, зову за стол и в награду получаю ее первую улыбку.