Читать книгу Христианская книжность Древней Руси - Евгений Верещагин - Страница 7

Апокриф I в., сохранившийся только в славянской рукописи XIV в

О Сильвестровском сборнике, из которого взят рассматриваемый в данной главе текст, подробно говорится далее, в 19-й главе. Сборник донес до нас единственный в своем роде текст, называемый Откровением Авраама.

Авраам – еврейский патриарх (живший примерно в 1700 г. до н.э.), праотец, к единобожию которого восходят три монотеистические (так и называемые авраамическими) религии – иудаизм, христианство и ислам.

Жизнь Авраама обстоятельно описана в ветхозаветной Книге Бытия (11,26-25,18), но в ней не сказано, при каких именно обстоятельствах он пришел к вере в единого Бога. На этот вопрос как раз и отвечает ветхозаветный апокриф, о котором идет речь.

Откровение Авраама, как считается в науке, восходит к I в. н.э. В первых восьми главах рассказывается о том, как Авраам убедился в ложности идолопоклонства. В остальных главах (9-32) описана серия видений, которые якобы наблюдал Авраам, будучи восхищен на небо, – он познал природу греха, в том числе и первородного. Книга завершается уверением, что Бог не оставит избранных своих без искупления.

Предполагают, что Откровение Авраама восходит или к греческому, или даже к еврейскому (или арамейскому) оригиналу, но оригинал не дошел до нашего времени. Единственным источником как раз остался славянский перевод, сохранившийся не где-либо, а именно в Сильвестровском сборнике! Он снабжен замечательными миниатюрами (о чем ниже). В рукописи широко представлены русизмы, а также цоканье (говорящее о ее северо-западном, новгородско-псковском, происхождении). Источник ввели в научный обиход во второй половине прошлого века российские ученые.

В последних его главах ощущается христианское влияние, но начальные главы, в которых развенчивается идолопоклонство, несомненно восходят к чисто иудейской традиции. Тем интереснее с ними познакомиться.

Каменный божок Марумаф не может помочь себе

Цитируется рукопись, хранящаяся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА, ф. 381 [Син. – тип.], № 53, л. 164в-167б). Текст написан от первого лица, от имени Авраама:

Егда сконцевах [здесь: когда я еще совершал] служьбы, требы [жертвоприношения] отца моего Фары богом его древяным, каменым, златым, сребреным, медяным и железным, вшед [войдя] в церковь [капище] ихь на службу, обретох [обнаружил] бога, Марумафа именемь, от камень изоваяна [изваяна], падша ница [упавшим вниз], у ногу бога, нарицена [называемого] железнаго.

И бысть, егда видех, смяте ся ми сердце: помышлях в уме своемь, яко не возмогох [не смог] его обратити [здесь: вернуть] на место, свое един аз, и се Аврам, зане [потому что] бяше [был] от камени велика, тяжок [тяжел].

И, шед, поведах отцю своему. И вниде со мною. И егда двизахове [вдвоем двигали] и [его], да обра(т)ве [чтобы вернуть] на место его, и упаде [упала] глава его от него […].

И бысть, егда виде отець мои, яко упаде глава Марумафу от него, и рече ко мне: "АврамеГ И рекох: "Се аз!" И рече ми: "Принеси ми сечива [топор (или тесало)] и измала [должно быть: изымала 'щипцы'] из дому". И принесох ему из дому. И усече [изваял] другаго Марум(а)фу – от другаго камени, без главы, и главу, отвергшюю ся от Марумафа [должно быть продолжение со смыслом: приставил к нему (текст в рукописи испорчен)].

И прочее М(а)румафы [имеется в виду разбившийся идол] скруши [разбил], и створи [сотворил] инех 5 бог и дасть я [их] мне, повеле ми продати я [их] вне, на пут(и) градьсцемь.

И оседлах осля отца моего, и возложих я [их] на не [на него], изидох на гостинець [на большую дорогу] продаят [чтобы продать] их.

И се [вот], купци от Фанданы Сурьскыя грядуть с вельблуды, идущ(е) в Егупет куповат. И беседовах с ними.

Воздру [вероятно: затрубил] един от вельблуд их, всплашишаи [испугавший] осла. И побеже и сверже [уронил] богы [идолов], и стероша ся [разбились] тр(и)е от них, а два остаста.

И бысть, яко видеша сури [сирийцы], як(о) богы имях, рк(о)ша ко мне: "Почто еси не поведа [сказал] нам, яко преже даже не бы слышало осля гла(с) вельблюда? И не быт(и) было [и не было бы] отщеты [ущерба]. Да поне [но даже] оставиша яко богы [за сохранившихся идолов], и мы дамы и достоину цену сокрушихся бог на оставлеш(и)х ся бозех [и мы дадим цену разбившихся идолов (в уплату) за оставшихся]". Зане [потому что] в сердце моемь скорбях [скорбел], како принесу куплю [выручку] отьцу моему.

И трох скрушеных ввергох в воду рекы Гур, яже бяше на месте том. И погрязоша [утонули] во глубине, и к тому не бысть их.

Еще же ми идущю по пути [когда я еще был в пути], с мяте ся сердце мое, и мысль моя в мне расхожаше ся, и ркох в сердци своемь:

"Се, Марумат падеся и не можеть встати в храме своемь, ни аз же един возмогох двигнути [поднять] его, дондеже [пока не] приде отець мои и воздвигнухове [подняли вдвоем]. И яко не могушема нама [здесь: поскольку мы недосмотрели], упаде от него глава его. И положи [ее положили] же на ином камыце [калше] другаго бога, егоже [которого] здела [(отец) сделал] безглавый.

А прочих 5 бог, скрушешихся [разбившихся] с осляте, иже [которые] ни сами себе избав(и)ти не возмогоша, ни осляти зла створити, зане сокруши [поскольку разбил их], ни сокрушения их взидоша [не вышли] из рекы".

И ркох к сердцю моему: "Аще тако есть, како убо возможеть Марумаф, бог отца м(о)его, другаго камыка главу имы и от другаго камыка сотворен, спасти человека или услышати молитву человечю и подарити [здесь: помочь] ему?"

И помышляющю ми тако, придох в дом отца моего. И напоих осля и положих ему сена.

Изнес сребро и дах в руку отьца моего Фары. Сия видев, рад бысть, рече: "Благословен ты, Авраме, богом моим, зане [потому что] принесе [принес] цены богов, яко не бысть тощь [напрасен] труд мои".

И, отвещав, ркох [сказал] ему: "Слыши, отьче Тера [Фара; перед нами вариант написания], […] благословение их погыбель есть, и мощь их тоща [тщетна] есть. И сами себе не помогоша [помогли], како тебе помогуть, или мя благословять? Аз тебе благ бых бог [я для тебя был благим богом], […] зане [потому что] смыслом моим [благодаря своей сообразительности] принесох ти сребро сокрушеных".

Таким образом, Авраам понял бессилие языческих божков. Они падают и разбиваются; они допускают, чтобы голову одного идола приставляли к туловищу другого; любой осел (в прямом и переносном смысле) может их стереть в порошок, и ничего ему за это не будет; а если их выкинуть в реку, то они отнюдь не способны выйти из нее…

Деревянный божок Варисат тем более не может себе помочь

В другой раз Авраам нашел деревянного божка: "и писано бяше на целе [на лбу] ему: бог Варисат". А Авраам как раз готовил на огне пищу для своего отца. Понадобилось ему отлучиться, и по обычаю он поручил Варисату понаблюдать за огнем:

"Ва(р)сате, блюди, [да] не угаснеть огнь, дондеже приду аз. Аще ли угаснет, то дми [дуй] на-нь, да ся возгорит".

Изидох и створих свет [здесь: дело] свои. И пришед до сих, [пропущено: видех – увидел] Варисата падша [что Варисат упал] взнак [навзничь]. Нозе его об яте огнем и жгоме люте.

Во-с-меявся велми в себе, рекох: "Поистине, Варисате, умееши гнетити [здесь: поддерживать] огнь и варити брашно [пищу]". И бысть даже глаголах в смесе своем (ь), и то (и) помалу от огня згоре и бысть попелом.

Когда приготовленная пища была принесена отцу, тот, насытившись, решил воздать хвалу Варисату. Авраам саркастически замечает:

"Хвали же паче Варисата, бога своего, зане яко, любя тя, вверже ся в огнь, на сварение пища твоея".

После этих двух казусов Авраам решительно порвал с отеческими богами. В источнике есть пространное рассуждение этого вольнодумного человека о том, почему нельзя признать богами ни огонь, ни воду, ни землю, ни ветер, ни солнце, ни луну. Авраам начинает искать единого истинного Бога, который сотворил всю вселенную и который действительно отвечает на мольбы человека.

А кто, выражась по-церковному, взыскует такого Бога, тому он и открывается. Бог окликнул Авраама и повелел ему выйти из дома отца своего.

Что случилось дальше, можно узнать из текста, а можно и из тонкого цветного рисунка, занявшего целый лист пергамена. На нем виден огонь, исходящий из черного полукружия, который сжигает дом, идола на заднем плане и динамично написанную фигуру корчащегося грешного человека. Слева с золотым нимбом вокруг головы в молитвенной позе стоит молодой человек (это, конечно, Авраам). К нему из черного полукружия тянутся три красные линии, символизирующие глас Божий. Киноварью (красными чернилами) в виде резюме приписано содержание большого фрагмента основного текста:

Бысть глас с небесе к Авраму, глаголя: "Господь бог ты творча [творца] ищеши во уме сердца своего. Аз есмь. Изиди от Фары, из дому отьца своего, да не убьебьен [описка, должно быть: убьен – убит] будеши во гресех дому отьца твоего". Изидох. Ижьжеже [спалил] и [его] огнь, и весь дом его.

Здесь апокриф входит в противоречие с Пятикнижием: Авраам действительно получил призвание Божие оставить свою землю и дом отца своего (и отправиться в землю обетованную), однако он забрал с собой Фарру, который потом умер, но отнюдь не в огне, а своей смертью, достигнув возраста в двести пять лет (Быт 11,31). Между прочим, о том, что у Авраама не было конфликта с Фаррой, сообщается и в новозаветных Деяниях апостолов (7,4).

Как бы то ни было, наивный апокриф прав. Идолопоклонство кончилось, когда люди, прозревая, стали насмехаться над божками…

Может быть, патриарх Авраам, первый на земле строгий монотеист, действительно начал с того, что не удержался от смеха при виде распавшегося на куски или сгоревшего идола?