Читать книгу Информационное право: актуальные проблемы теории и практики - Коллектив авторов - Страница 5

Проблема первая: есть ли и в каком состоянии пребывает в России гражданское общество? С какого времени возможно говорить о гражданском обществе в России?

Стимулом для постановки этих вопросов рядом исследователей явились существенные изменения [9], внесенные в первой половине 2006 г. в Федеральный закон от 12.01.1996 № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях» [10], вызвавшие бурные дискуссии в обществе и прессе.

Диана Шмидт, представляющая Исследовательский центр по изучению Восточной Европы (Германия), рассматривает эти вопросы с точки зрения связи гражданского общества (далее в данной главе – ГО) и демократии. Она считает, что «состояние российского гражданского общества представляет собой интерес для тех американцев и европейцев, которые оказывают помощь становлению демократии в постсоветской России, в частности, через программы развития ГО и привлечения неправительственных организаций в качестве посредников к участию в программах, посвященных конкретным проблемам» (курсив наш. – И. Б.). В центре внимания исследования ДОНОРЫ, неправительственные организации и демократия, притом что «мы не в полной мере представляем себе, что такое российское гражданское общество» [11]. Этот автор не пытается определить, какой тип ГО существует в России, но дает широкий обзор подходов к проблеме, накопленных сведений, а также анализ академических работ западных и российских авторов при выявлении различий между ними. При этом наибольшее внимание уделено институционализации органов ГО. Первая исходная позиция при определении признаков его состоит в том, что ГО создается определенными усилиями с конца 1980-х годов. Внутри России «гражданская деятельность», по ее мнению, активизировалась с 1990-х годов, и тревожная ситуация с ГО в России сохраняется [12].

Эти вопросы рассмотрены Д. Шмидт через призму четырех концептуальных подходов научной мысли о развитии гражданского общества. К сожалению, они основаны на разных критериях, которые включают:

1) гражданское общество в контексте посткоммунистических преобразований;

2) гражданское общество как «третий сектор», выходящий за рамки государственного и рыночного секторов;

3) транснационализацию гражданского общества;

4) девиантные формы негражданского (uncivil) общества. Сочетание временных и функциональных факторов, определяющих эти направления исследований гражданских институтов российского общества, позволяет наиболее рельефно оценить как институциональный, так и деятельностный подходы к проблеме.

Следуя периодизации, предложенной этим автором, констатируем ее выводы.

1. 80-90-е годы, по ее оценке, с учетом общепринятого на Западе стереотипа связи государства и ГО интерпретированы как путь от «пика» идеи ГО, от его институционального расцвета до его затухания и даже до отхода употребления термина «гражданское общество». Основной тезис по этому поводу таков: «центральная власть – сила, которая разрушает автономные политические пространства» О количественном росте организаций в этот период см.: Петров, Н. Общественная палата для власти или для общества? // Pro et Contra. – 2006. – № 1. (курсив наш. – И. Б.).

Полезный методологический вывод, сделанный Д. Шмидт, в связи с итогом первого этапа развития гражданского общества касается того, что необходимы всесторонние дальнейшие исследования проблем организаций гражданского общества и принципов их работы в существующем контексте. Это необходимо, чтобы результаты были сопоставимы друг с другом. И еще: «Хотя наблюдаемые в настоящее время примеры трудно подвести под традиционную концепцию гражданского общества, их легче трактовать в понятиях социального капитала, гражданских ассоциаций и общественных движений» [13].

2. При рассмотрении гражданского общества в роли «третьего сектора» (пока не ясно, третий сектор чего: экономики, общества в целом?) некоторые авторы наделяют его функцией совмещения рыночно ориентированной и благотворительной деятельности. Предполагается, что его организации имеют формальную структуру и независимое управление, обеспечивают работой значительную часть населения, носят некоммерческий характер и платят налоги. Д. Шмидт считает, что в России «взаимоотношения бизнеса и ГО» остаются практически неисследованными. Заметим, что такие исследования есть [14].

В названной статье журнала «Pro et Contra» в этом контексте рассматриваются две проблемы. Первая касается вопроса усиления авторитаризма государственной власти и «самопровозглашенного» отделения ГО от государства и механизма сотрудничества между гражданским обществом и государством. Этот тезис снова возвращает к вопросу о целях как государственной системы власти, так и иных структур гражданского общества, к вопросу о поиске возможных путей их взаимодействия и баланса. Заметим, что при этом главным индикатором с точки зрения устремления к демократии рассматривается именно тема баланса сил между как бы конкурирующими сторонами, группами. Автора больше беспокоит именно баланс сил, а не «уровень экономического развития общества». Уходят в сторону и сюжеты демократии.

Тема отношений между бизнесом и гражданским обществом в литературе также почти не рассматривается. Это наблюдение верно. Такая ситуация предопределена стереотипом понимания гражданского общества, которое некоторыми теоретиками и идеологами искусственно отделено и от государства, и от бизнеса. Наибольшего внимания в этом аспекте заслуживает тема связи бизнеса и гражданского общества через институт благотворительности (более подробно эта тема раскрывается в соответствующем разделе настоящей монографии).

Справедливо подчеркивая значение ясности в соотношении трех секторов: государства, бизнеса и гражданского общества (при той концепции, которая принята сейчас ООН, ЕС, ЮНЕСКО), Д. Шмидт со ссылкой на работу Н. Петрова подчеркивает дефицит в исследовании «межсекторных отношений». Н. Петров считает, что модель: государство – бизнес – гражданское общество не работает там, где бизнес и государство – одно целое [15].

3. При утверждении, что в России организации гражданского общества представляют собой «совершенно новые образования», ибо сложились по модели «сверху» и под влиянием «внешних факторов» содействия демократизации и продвижения принципов гражданского общества со стороны Запада, финансовой помощи из-за рубежа, Д. Шмидт исследует тему транснационализации гражданского общества. Абсолютно прозрачна, по исследованиям специалистов Запада, которых она обильно цитирует, роль донорства в формировании неправительственных организаций в качестве основы гражданского общества. Специально подчеркивается значение транснациональных сетей в развитии гражданского общества в странах, «находящихся в процессе трансформации». В западных исследованиях России в этой связи большое внимание уделяется финансированию развития так называемого «местного» гражданского общества из-за рубежа [16]. Так, Сара Хендерсон указывает на непредвиденные последствия иностранной помощи и говорит о «гражданском развитии, управляемом посредством ассигнования средств», о возведенном в принцип клиентизме и гражданском обществе под опекой. Вопрос о ресурсах, идеях, руководстве доноров рассматривается в ее работе специально [17].

По названным и иным публикациям журнала «Pro et Contra» в табличной форме можно представить стратегии финансирования донорами организаций ГО в России.

Таблица 1

Финансирование неправительственных организаций ГО в России [18]

Обзор статей только по одному журналу и только под одним углом зрения дает основания для выводов по весьма веским вопросам. Можно ли рассматривать ГО как маргинальное явление относительно иных категорий социума? Остается ли ГО в роли подмастерья для основного института организации социума – государства? Может ли ГО ставить себя в позу заменителя государства? Согласимся с главным редактором журнала «Рго et Contra» Марией Липман. Несмотря на жесткую оценку закона относительно независимых некоммерческих организаций и идентификацию их с «гражданами» в целом (которые как бы отступают перед государством), она признает все же, что весь комплекс публикаций № 1 за 2006 г. скорее ставит эти вопросы, чем отвечает на них [19].