Читать книгу И вот дракон вышел - - Страница 18

В больнице времени будто не существует. Оно делится на проверку температуры с утра, завтрак, таблетки, обед, процедуры и ужин. Пациенты же вечные декорации. Если доктора нет в больнице, значит ночь или воскресенье. Есть любимые медсестры, есть жестокие, все они сменяются раз в три дня. За ночь может прозвучать «К Элизе» Бетховена до десяти раз – это ненавистный звонок о прибытии нового пациента.

На оконном карнизе часто скапливаются голуби – пациенты щедро делятся с ними хлебом. Но лучше на них долго не засматриваться, а то сочтут сумасшедшим и сдадут медсестрам. Если у кого–то поднимается температура – чураются как прокаженного.

Это в детских отделениях ощущение пионерского лагеря, во взрослом же то ли чистилища, то ли бомбоубежища.

Когда заходят люди с воли, с материка, так сказать – повод для новых сплетен, но, если в больнице карантин, то быть скандалу. Но они здесь не редкость, так же как цветастые махровые халаты у бабулек.

Андрей устал от этого места, от своей немощи и оторванности от прежней жизни. На ежедневных проверках давления или экг – врал о своём самочувствии, говорил, что здоров, как бык. Но из–за компрессионного перелома, ходьба давалась ему с трудом и болью. Правда, чем больше он доказывал и лгал врачам, тем лучше ему становилось на самом деле. Видимо, он и сам в это поверил.

Теперь ему как никогда хотелось любить и быть любимым, почти как солдату. Снились сны о прекрасных дамах – все, в которых когда–либо был влюблён. Перечитал старые переписки, почистил телефон, дочитал книгу. Он не мог ума приложить что ещё делать и как досидеть свой срок в больнице.

Но наконец–то к нему должен был прийти гость. Что стало большим событием для его палаты. За месяц это был второй посетитель. Первым был незнакомый журналист с модной прической и в короткой кожанке, он вежливо разговаривал с Андреем, задавал ему вопросы о фотографии. И в конце сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться.

Георгий стоял на пороге больницы. На плече у него висела большая спортивная сумка с продуктами, сигаретами, и игровой приставкой. Последние события поменяли его, придавав ему решимости. Поэтому он поспешно приехал в больницу, исполнить дружеский долг и загладить вину.

Он наконец–то перестал бояться. До этого он избегал мест, в которых его настигала тревога, и людей, из–за который он себя ненавидел. Но теперь все изменилось. Новое мышление выбросило его в океан и, кажется, он понял, как дышать под водой.

Его друг был очень рад его приходу. Кажется, что обида забылась. На её место пришла благодарность за спасение и долгожданные сигареты. Он выехал к нему на инвалидном кресле, задумав разыграть друга – изобразив умирающего. Но обманывать он не умел, его выдавал еле сдерживаемый смех. Георгий приказал ему встать и идти, и Андрей по велению чуда пошёл. Потом всё же вернулся в кресло, ноги ещё были слабыми. Несмотря на жару, он был одет в водолазку, которая скрывала синяк от веревки на его шее. Георгий заметил его, но ничего не сказал.

Они решили прогуляться по лесу и подышать воздухом.

– Бабка звонила, злится, что я вещи с Покровки всё ещё не забрал. Сказала, что раздаст все книги соседям, а остальное выкинет. Пусть её кошке не ладно будет, – рассмеялся Андрей, – Как она себе представляет, что я их заберу?

– Я помогу. Будешь жить у меня, – сказал Георгий, – Вообще, я хотел бы забрать тебя и уехать вместе в Калязин. Там дом, Волга. Ты бы фотографировал…

– Спасибо, Гош, – рассмеялся Андрей, нервно теребя ручку у сумки, – Но я не смогу. Понимаешь, мне операцию назначили, тут доктора мной занимаются. Нужна реабилитация. А в Калязине кто будет?

– У меня теперь есть опыт. Я тебе буду помогать. К тому же у меня знакомая медсестра. Там живёт.

– Ты уж меня извини, Гоша, но странные у тебя идеи. Звучит так, как будто вы меня в последний путь собирать будете, – сказал Андрей, – И к тому же у тебя последний год учебы в институте. Сдался тебе этот Калязин.

– Знаешь, – рассмеялся Георгий, – я ведь забрал документы из института. Теперь у меня будет много свободного времени.

– И что теперь будешь делать дальше? Не можешь же ты вечно копаться в прошлом?

– А может и буду. У меня столько материала собралось. И не только о моей семье. Я читал о ГУЛАГе. Есть организация, которая помогает репрессированным и детям врагов народа. У них много подопечных. Мне хочется сделать что–то важное, понимаешь? Мне это необходимо. Ты со мной? В Калязине есть люди, которым я бы хотел помочь. Ты будешь их фотографировать, снимать с ними интервью.

– Гоша, я не знаю, – сказал его друг.

– Хорошая мечта, – выдохнул Георгий и добавил: – Хоть и недостижимая.

– Почему ты так думаешь? – Андрей посмотрел на часы в телефоне и огляделся по сторонам.

– Чувствую, что не вернусь туда. И Ева пропала. Мы с ней вместе должны были поехать. Ждал вчера возле её дома, но она не пришла. Встретил соседку, та сказала, что Ева уехала обратно к родителям.

– Честно, я не удивлён, что она так поступила.

– Почему?

– Прости, но тебе сложно соответствовать. Я всегда боюсь сказать тебе что–то не то, хотя ты меня ни разу не осекал и не осуждал. Иногда мне кажется, что ты сделан из другого материала, нежели все остальные люди. Тебя заботят совершенно странные идеи. Ты невероятный, как будто тебя вообще не должно было быть на свете. Но каким–то чудом ты всё–таки появился и существуешь. Можешь надо мной смеяться, но это правда. С тобой невозможно дружить.

– Да, – задумчиво сказал Георгий и посмотрел на кроны деревьев, которые медленно раскачивались вместе с ветром. На небе ползли темно–синие тучи, загораживая оранжевое солнце.

– Прости, Гоша, – сказал Андрей и закрыл лицо, пожалев о сказанном, – Если я вякнул что–то лишнее. Это так обезболивающее на меня действует – пьянит и развязывает язык.

– Я не злюсь, Андрей. Ты прав. Мне тоже иногда кажется, что меня на свете не должно было быть. Видимо, случился какой–то просчет. Что за человек? И, вообще, я плохой друг. Хочу извиниться перед тобой. Я тебе соврал про Ташу.

– Не надо, – Андрей увидел за спиной у друга вдалеке людей в форме и в испуге затрясся.

– Нет, правда, – начал Георгий, но Андрей его перебил:

– Понимаешь, Гоша. Он ведь обещал оплатить мне операцию… Я совсем бедный, слабый, вообще нет денег, – проговорил Андрей, извиняющимся тоном, – А он мне угрожал, что я не выйду отсюда никогда. Гоша…

– Не верю, – сказал Георгий, – Ты не мог так поступить. Как же… твоя вера в справедливость?

Андрей нехорошо рассмеялся и посмотрел на друга, будто прощаясь с ним навсегда:

– Я давно понял, что справедливости не существует.

Георгий промолчал в ответ. Пока незнакомые мужчины подходили к их скамейке всё ближе и ближе. До окончательного столкновения оставалось меньше минуты. Андрей ждал, что друг закричит на него, сбежит, что они поссорятся навсегда. Но Георгий только громко выдохнул и тихо сказал:

– Я тоже слабый, Андрей. Я не сержусь. Заслужил, во всяком случае.

Неприятное чувство одолело Андрея, и он вспомнил главную причину, из–за которой он решился на такой поступок.

– Ты все из себя хорошего строишь. Даже противно слушать. Но я знаю, кто ты на самом деле – самолюбивый эгоист, который всем только боль причиняет так, как сам ничего не чувствует.

– Боль? Я тебе…

– Неужели ты не замечал? – Андрей тряссясь от злости и обиды, – Я чуть не повесился! Зачем ты спас меня? Таша меня такого никогда не полюбит. Никогда! Как ты не понимаешь?

Георгий смотрел вперед в ступоре и не мог понять, что он чувствует и думает. Голова никак не могла осознать, что эти слова были правдой. Он почти не слушал друга, который продолжал оправдываться и его голос становился все громче, иногда срываясь на вопль.

– Я и не соврал никому. Ты же меня до самоубийства довел. Я просто сказал им всё, как было. Так что моей вины перед тобой нет. А твой отец, в отличии от тебя, пытается помочь мне. Он оплатит лечение.

Когда к ним подошли двое мужчин в форме и представились, Андрей замолчал и даже не посмотрел на них. На душе отчего–то было так гадко, словно он проглотил тяжелый камень. Сомнение на мгновение посетило его голову, но, почувствовав резкую боль в позвоночнике, решил, что поступает правильно по отношению к себе.

– Феофанов Георгий Александрович? Пройдемте с нами, – невнятно произнес один из полицейских и взял Георгия под руку.

– А этот? – спросил другой, указав на Андрея.

– Вы кто?

– Я написал заявление, – сказал тихо Андрей и добавил почти про себя: – Оставьте меня уже в покое.

Георгия привезли в отделение, провели с ним допрос. Но он ничего не мог им сказать. Ему не верилось, что это происходит с ним на самом деле. Словно это кто–то другой шел по коридору, сидел в кабинете и отвечал на вопросы.

Его запугивали тюрьмой и тем, что его никуда не примут на работу после срока. В какой–то момент они заговорили тише и мягче и предложили ему альтернативу – армию.

– Давай по–хорошему, никому не хочется лишней работой заниматься. Всего годик отслужишь, а там и отец твой успокоиться, простит тебя. В армии дедовщины уже нет давно. Станешь настоящим мужчиной. А от тюрьмы сложно отмыться, парень.

И он согласился и расписался на повестке. Его забрали люди из военкомата, потом провели необходимое обследование, которое показало, что он годен к службе.