Читать книгу Тайна графа Одерли - - Страница 5

Остаток дня я провела в усердной работе, стиснув зубы, заставляя себя отложить страхи на потом. Вечером я обязательно поругаю себя и придумаю, что делать, но пока что – работа. Спина ныла от холода, руки дрожали от тяжелых корзин с бельем и вёдер с мыльной водой, ноги гудели от бесконечных коридоров и лестниц. К концу дня я не чувствовала кончиков пальцев, кожа на которых сморщилась, а желудок прилип к позвоночнику и отчаянно требовал еды. Я вспомнила, что с самого утра ничего не ела, поэтому очень обрадовалась строгой поступи звонких каблучков.

– Недурно. – Хмыкнула прямая, как палка, камеристка, и я сочла это за похвалу и достойную оценку своих способностей.

На ужин я набросилась, как дикий зверь на добычу. Рагу с мясом и овощами казалось вкуснее самых изысканных блюд, которые подавали в Лондонских домах, оно таяло во рту, и я уплела всю порцию быстрее, чем остальные успели занять свои места за огромным общим столом. Стало легче. Меня сразу же сморил сон, и, как бы ни хотелось мне послушать разговоры слуг за ужином, или продумать план на завтра, лежа в постели, этому не суждено было сбыться. Я уснула, едва холодная подушка коснулась моей щеки и крепко проспала до самого утра. Как убитая.

Следующий день начался точно так же, как и вчерашний, с той лишь разницей, что чувствовала я себя гораздо лучше. Быть может, сказался сытный ужин или крепкий сон, но решительность во мне била ключом, рискуя расплескаться за пределы моего небольшого тела. Назад дороги у меня все равно нет, я не могу предать доверие сэра Ридла, а значит, есть только один путь – к поиску ответов. А потому я внимательно слушала. Слуг перед встречей с миссис Клиффорд и за завтраком, кухарок на кухне, дворецких в общем холле, горничных, моющих бесчисленное количество масляных светильников. Ох, и не завидую я им. Масляные светильники по праву занимали второе место в списке моей нелюбимой работы, сразу после стирки. Чтобы оттереть скопившийся жир, неделями застывающий на стеклянных стенках, требовались не только дюжие физические усилия, но и специальный раствор, который пах хуже неубранных конюшен.

Конюшни. Сегодня нужно обязательно поговорить с Джеком и расспросить про слуг, лишившихся языка. – Подумала я, проходя мимо несчастных слуг и разложенных перед ними закопченных плафонов. Сама же я сжимала в каждой руке по ведру раствора для мытья окон, а вокруг шеи были обмотаны многочисленные тряпки. Мытье окон – вот моя задача на сегодня. И не смотря на многочисленные опасности такого задания – возможность выпасть из распахнутого окна, или заболеть, что в сегодняшний ветреный день сделать проще простого, я была рада такой работе.

В Дарктон Холле было много огромных окон, которые начинались почти у пола и росли ввысь к самому потолку. Это завораживало. Окна в многочисленных галереях, залах и гостиных, наполняли поместье воздухом, впускали свет и открывали вид на поражающие своими размерами сады. Сейчас, в осеннюю пору, сады, разумеется, выглядели не лучшим образом, но весной, я уверена, все поместье благоухает и превращается в настоящий оазис пестрых цветов и раскидистых деревьев. И работать мне сегодня предстояло не одной, что тоже поднимало настроение. Быть может, получится узнать что-то полезное.

– Доброе утро, – улыбчиво поприветствовала я двух юношей и двух женщин, которые готовились приступить к работе. Одна из них, помоложе, тепло улыбнулась мне и поприветствовала в ответ, остальные же лишь сдержано кивнули. Что ж, уже неплохо.

Мы начали работать. Крепко сложенные юноши держали стремянки, прислоненные к каменным стенам, пока мы натирали окна спиртовым раствором. У женщины по имени Клара, чьи руки могли бы посоревноваться в силе и размере с любым из мужчин, что я встречала, была особая техника мытья. Она без конца презрительно фыркала, смотря на нашу работу, пока Люси – девушка, что тепло со мной поздоровалась, не потребовала объяснений. Та охотно начала нравоучать нас, и, хоть тон ее был прескверный, но замечания довольно дельные.

– Для начала сухой тряпкой обтирать надо, вон как, смотри, – она переместилась к стеклу Люси и принялась тереть его, – вот так, и тогда всю пыль собьешь, а не по всему стеклу размажешь. Затем воду не берешь, а берешь сразу же раствор, да побольше. – Она окунула тряпку в ведро, что подал ей стоящий внизу юноша. – И трешь сверху вниз. Не снизу-вверх, а только сверху вниз. До того как водой полить! Поняла?

Люси в удивлении приоткрыла рот, видя, насколько сильно выделялся кусочек стекла, отмытый Кларой. Она благодарно кивнула женщине, и я охотно присоединилась.

– Ого, впечатляет! – Сказала я, берясь за мытье по новому «рецепту». На суровом лице Клары появился скромный румянец, и даже небольшой намек на улыбку.

– А то, с моё в домах послужите, так и не такому научитесь. – Растаяла она. – А так как вы трете, это ж каждый день перемывать придется. Ну, вы молодые, что с вас взять, – мы с Люси переглянулись, и она прыснула смехом, – только учи да учи уму разуму. Жаль только, что та толковая девчонка ушла, вот у нее-то лучше всех получалось и окна мыть и ковры выбивать.

Мои уши моментально навострились, а рука, сжимающая тряпку, застыла над стеклом. Благодарю тебя, о, всемогущая Фортуна.

– А почему ушла, раз хорошо справлялась? –Я продолжила старательно тереть окно и сделала вид, что полностью поглощена работой, а разговор поддерживаю лишь из вежливости.

– Так то у нас обычное дело. Последние несколько лет приходят слуги, да камеристке не угождает никто, вот она и отправляет обратно. Уж не знаю, чем ей Лора не по нраву пришлась, толковая, говорю же, была. Но нет, выслала ее миссис Клиффорд.

Лора. Это имя я уже слышала в первую ночь, на кухне. Но Бекки сказала, что та сбежала… Так сбежала или отослали?

Люси украдкой взглянула на меня из-под опущенных ресниц. Восходящее солнце тускло подсвечивало бегающие глаза, будто обнажая ее скрытые помыслы. Я чуть наклонилась к ней и заговорила тише.

– Строгая миссис Клиффорд, да? Мне тоже сразу такой показалась, думала, хорошо хоть работу мою вчера высоко оценила. Думала, что этого достаточно для того, чтобы место сохранить, а оказывается…

Люси мотнула головой, оборачиваясь на Клару. Убедившись, что та уже спустилась со стремянки, чтобы мыть нижнюю часть окна, она едва слышно ответила:

– Достаточно, достаточно, не потому Лора сбежала. Не отсылал ее никто, сама в ночи собралась и бегом через лес в деревню. Точно знаю, сама через окно на кухне видела. – Мои глаза удивленно распахнулись. Через лес? Что могло заставить девицу через лес в ночи пуститься?

– Отчего ж бежала?

– Того не знаю точно, – Люси облизнула губы и придвинулась ко мне чуть ближе, – но накануне сама не своя была, ходила бледная, вся тряслась. Я уж думала, ее лихорадка взяла и сведет она нас всех в могилу. Но нет, здоровая была – гобелены таскала, и камин до блеску начистила в последний свой день. Не болела она. Боялась чего-то.

Я прикусила губу, размышляя, как бы выведать у нее больше.

– Люси, а может быть такое… – в глазах моих зажегся наигранный страх, – что колотил ее кто? Может, камеристка, а то и хозяин сам?..

– Нет! – резко отдернула она, чуть громче, чем нужно было. – Ты о таком не помышляй даже болтать, хозяин никого не трогает. Если кто и получает, то от миссис Клиффорд, вот она уж на побои щедра. Но Лору не колотил никто, правду Клара сказала – хорошо она работала. Не знаю я, что ее так напугало, но уж теперь и не выведать. – Она вновь обратила свой взгляд к стеклу, по которому быстро стекали капельки раствора. Я сделала последнюю попытку разговорить ее.

– Жаль девушку, и жаль, что штат потерял хорошую прислугу. Должно быть, скучают здесь по ней?

– По Лоре-то? – Прыснула она. – Нелюдима она была, да и не успели привязаться так, чтобы заскучать, она не дольше двух месяцев проработала. И то долго, больше половины прибывших камеристка отсеивает через пару недель.

– Ох… Значит, буду лучше стараться. – Сказала я и насухо вытерла сверкающее стекло, за которым уже совсем поднялось осеннее солнце.

***

До обеда мы втроем управились лишь с половиной коридора, ведущего к большой гостиной, но возвращаться к работе я не спешила. Наспех умяв печеный картофель с вареной курятиной, я пожаловалась Люси на головную боль от спиртового раствора, и сказала, что выйду на воздух.

Мои уверенные шаги утопали в грязи тропинки, ведущей по направлению к ржанию лошадей. Пора поговорить с Джеком. Я была уверена, что просто с ним не будет, оттого начала выдумывать план, пока хозяйственные постройки вокруг меня сменялись хвойным пролеском. Какую маску лучше надеть на себя? Точно не любопытства, в нашу первую встречу он того не оценил. Да и не одни мы были, его явно смущало присутствие Бекки, поэтому надо аккуратно отвести его от собеседников, если застану за разговором. А маска, что стоит надеть – страх. Нет юноши, способного устоять пред испуганной девой, которая так жаждет защиты и крепкого мужского…плеча.

Я усмехнулась своим порочным мыслям и сняла чепец, подставляя копну рыжих кудрей осеннему ветру. Знаю, как впечатлился он моим волосам в нашу первую встречу. Знаю, а значит, использую это преимущество.

Ржание становилось все громче, пока передо мной не открылась огромная конюшня, выкрашенная красным. Я на секунду остановилась, не в силах оторвать взгляд от столь массивной постройки – здесь можно было бы спокойно разместить до двадцати лошадей.

– Джесс?

Я дернулась от испуга, когда с противоположного конца двора меня окликнул Джек. Он был облачен в свободную рубашку и темную куртку, а ноги облегали тесные брюки. Внутри заискрилось незнакомое чувство. Рядом с юношей стояла роскошная кобыла цвета темного дерева, вся в белых яблоках. При взгляде на нее я испытала чувство, название которого, несомненно, знала – это детский восторг. Но нет! Испуганная дева. Я испуганная дева. Быстро вернув себя в роль, я скрестила руки на груди, пытаясь согреться, а глаза распахнула.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, когда я подошла ближе.

– Честно… – я замялась, изображая внутреннюю борьбу. – Я искала тебя, Джек. – Его взгляд округлился и забегал, прыгая от моих волос обратно к глазам.

– Что… что-то случилось?

– Нет… То есть да. Я не знаю. Джек… – произнесла я почти шепотом, с придыханием. – Есть кое-что, не знаю, как тебе сказать, и можно ли…Но к кому еще обратиться, не знаю. – Он опасливо озирался по сторонам, прежде чем подойти ко мне ближе. От него пахло хвойным лесом и дождем. Медовые глаза внимательно смотрели в душу.

– Что бы ни произошло, ты можешь начать рассказывать. Если что-то неуместное будет, прерву тебя. Согласна? – я коротко кивнула и рвано вздохнула, наводя на себя более испуганный вид.

– Дело в том, что… вчера я убирала комнаты, как и приказала миссис Клиффорд, и… И зашла в одну из спален. Мне было приказано убрать, я не без спросу туда заявилась. – Мой слабенький голос дрогнул. – И там была женщина, тоже горничная, и она… я попыталась с ней заговорить, поздоровалась только, и… – вчерашняя сцена действительно предстала передо мной так явно, что страх ядовитым туманом застал глаза. В них блеснули слезы. – И она не ответила мне, я подумала, что обидела ее чем-то, принялась извиняться, а она… она…

Весь ужас последних четырех лет разом обрушился на мои хилые плечи, и я расплакалась.

По-настоящему.

Слезы ручьями полились по раскрасневшимся щекам из самого сердца, и покрапывающий дождь казался мелочным недоразумением, по сравнению с тем страхом, что выплескивался изнутри. Перед немой женщиной, жестоким графом, Питером Нордфолком. Я так долго строила из себя сильную, так долго запирала страхи внутри, что теперь они бурной рекой смели со своего пути все мои защиты.

Я плакала из-за своей трусливости, глупости, из-за злости на саму себя. Как я могла быть такой дурой? Как могла поверить сладким речам первого же офицера, что обратил на меня свой взор? Как могла так глупо распорядиться своей судьбой? Слезы текли по щекам, смешиваясь с каплями дождя, и от того ветер на коже ощущался в сто крат холоднее. Не прощу себе свою глупость. Никогда не прощу. И то, что сейчас разревелась посреди важного задания, тоже не прощу.

Я прижала ладонь ко рту, пытаясь заглушить мокрые всхлипы, когда большая и теплая рука легла на мое плечо. Пальцы Джека на мгновение сжали жесткую ткань рукава, а затем он порывисто притянул меня к себе и быстро обнял. Лишь на миг, на одну секунду. Но этого было достаточно, чтобы возжелать укрыться в его объятиях еще ненадолго. Когда он отпустил меня, тепло исчезло, и замерзшее тело запротестовало, требуя вернуть все как было.

– Джесс. – Мягко сказал он. Я опасливо подняла заплаканные глаза, ожидая увидеть, как симпатичное лицо конюха искажает изумление или презрение, но этих чувств в нем не было. – Мне жаль, что ты так узнала. Мне жаль. – Вот и все, что он сказал. Он посочувствовал мне.

Я наспех вытерла лицо обратной стороной рукава и собрала мысли в кучу. Теперь, когда груз страха не сдавливал грудь, было гораздо легче вспомнить, для чего я здесь.

– Ты знал… И все знают? – Он не ответил, но этого и не требовалось. – Конечно, все знают, как не знать, что слуг лишают языка по приказу Графа. – Он сжал челюсти. – Почему… Почему ты не сказал мне?

– Потому что не думал, что ты когда-нибудь встретишь одну из них. – Он стыдливо потупил взгляд.

– Одну из?! Сколько здесь немых девушек?

– Три. Анна, Эмма и Дейзи. – Я повторила про себя имена.

– И.. и за что их так? – Джек мотнул головой, разрываемый противоречиями.

– За болтовню.

– Что же они болтали такого? – Я сглотнула, не отводя взгляда от потемневших глаз. Он вновь покачал головой.

– Я не знаю.

– Как же вы остаетесь здесь, неужели не страшно?

– Джесс, тише.

– Неужели не представлял ни разу, как просыпаешься по утру, как есть, а к вечеру уже зияющая дыра во рту?!

– Джесс…

– Почему? Почему кто-то все еще ему служит, раз все слухи – правда?! – Мое дыхание сбилось от злости, охватившей тело. Джек оставался невозмутим.

– Потому что не все, что болтают – правда. И потому что его светлость не наказывает без причины случайных людей. Они провинились, Джесс. Сунули нос куда нельзя и поплатились за это.

– Куда? – Джек усмехнулся.

– Я не знаю, поэтому и могу с тобой беседовать. – Проклятье.

– Почему они не ушли? Почему еще служат ему?

– А куда им идти? Писать и читать не могут, говорить – тоже. Судьба прачки не сильно привлекательна после службы в большом доме. Да и не хотели они уходить, насколько мне известно. Среди слуг, что с ними дружбу водили, шептались, что все трое не желали поместье покинуть, даже после того, что граф с ними сделал. Добровольно остались. Уж почему – не знаю.

– Граф сам это сделал? Своими руками?

– Я не знаю.

Проклятье, Джек! Я ткнула его в плечо от досады. Злость застилала глаза, мешая мыслить разумно, и я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. У сэра Ридла были точные сведения. Он был прав.

– Я знаю, что ты думаешь, Джесс. – Надеюсь, что нет. – Но, пожалуйста, не бойся. Поверь, все слухи, что ходят вокруг Дарктон Холла и милорда Одерли преувеличены. Я здесь с детства служу, уже лет десять, и видишь, стою перед тобой, целый и невредимый. – Я подняла взгляд на конюха. Упругие кудри растянулись под струйками дождя и спадали на лоб, а оттуда капли продолжали свое путешествие вниз по острым скулам, к подбородку, спадая к ключицам. Не честно. Ты отвлекаешь меня.

– Быть может, ты никогда не попадался на глаза его светлости, вот и не вызвал в нем праведного гнева.

– Отчего же, я милорда знал еще до того, как графский титул принял. Граф любит конные прогулки. – Мои глаза блеснули. Не всю прислугу распустил, значит.

– И как он выглядит? – Сказала я, не подумав. Рот Джека скривился в ухмылке, а глаза хитро прищурились. Проклятье, Луиза, подбирай слова, прежде чем сказать. Это все из-за его симпатичного лица. – Злобно? Как чудовище? Как слухи и говорят?

Он прыснул смехом и повернулся к лошади. Ловкие пальцы скользнули под стремена и принялись их затягивать.

– Вовсе нет. Обычный человек. Ни рогов, ни когтей, ничего такого, о чем стоит беспокоиться. – Он улыбнулся одним уголком губ, а я скрестила руки на груди. Шутить со мной вздумал? – Не красавец, конечно, да только кого это будет волновать, когда в руках все земли Хэмпшира? Не всем повезло быть красавцами. Я вот – везунчик.

Не в силах сдержаться, я прыснула смехом, и злость моментально улетучилась, будто ее никогда и не было. Ах, какой! Знает, что хорош собой, и пользуется этим!

– Ну вот, ты уже улыбнулась. – Он был явно доволен собой. – И, кажется, я знаю, как сделать эту улыбку шире. – Он аккуратно подвел меня ближе к лошади, и я с удовольствием погладила ее по мохнатому носу. В ответ раздалось довольное фырканье.

– Это значит, что ты ей понравилась.

– Как ее зовут? – Спросила я, и вправду разулыбавшись. Я обожала двух кобыл нашей семьи, а конные прогулки по бескрайним просторам Беркшира входили в число любимых занятий.

– Лалит.

– Лалит? Какое странное имя.

– Его светлость сам назвал, это его любимая лошадь. За ней всегда велит присматривать лучше всего, когда в разъездах. – Конечно, я не могла не зацепиться за его слова.

– А куда он уезжает? Бекки говорила, что граф часто в отлучается.

– Не знаю, Джесс. Нам, простым людям, дела власть имущих неведомы. Зато ведомо, как поднять тебе настроение. – Он заговорщицки улыбнулся и оглядел опустевший двор. – Каталась когда-нибудь на лошади?

В груди заискрились огоньки предвкушения. Они плясали, кружились внутри меня, разнося по телу волну грядущего восторга. Я решила коротко кивнуть конюху и сразу же объясниться, чтобы избежать будущих вопросов.

– Бывшая госпожа учила, чтобы я могла сопровождать ее на охоте.

– Похвально… Ну что, прокатишься? – Мои глаза загорелись предвкушением. И тут же погасли, ибо я вспомнила о необходимости вернуться к работе.

– О, Джек, мне бы очень хотелось, да только работа не ждет, а обед уже, наверное, и закончился.

– Не закончился, видишь, двор опустел. – Он обвел безлюдное пространство в подтверждении своих слов. – Всего пару минут. Я никому не скажу. – Лалит одобрительно фыркнула, подтверждая его слова, и ее нос уткнулся мне в плечо.

– А что, если кто узнает?

– Что узнают? Что я выгуливал лошадь графа, как тот и приказал? Отойдем в пролесок, и не увидит никто. – С моего лица еще полминуты сползала тень сомнения, пока я, расхрабрившись, не решилась.

– Хорошо. Но только очень быстро!

– Как прикажете, госпожа. – Усмехнулся он, опуская стремена под мой небольшой рост. Радость от предстоящей конной прогулки на миг омрачил укол воспоминаний прошлого. Госпожа. Да, в прошлой жизни именно так ты бы ко мне и обращался.

Окрыленная перспективой прокатиться на лошади, моя ладонь похлопала прекрасную Лалит по боку, и, едва я закинула ногу в стремя, воздух вокруг разрез ледяной голос:

– Джесс Лейтон.

Мурашки волной прокатились от затылка до самых пят, и я замерла, не в силах обернуться. Стало трудно дышать.

– В мой кабинет. Живо. – Сказала камеристка, отчеканив каждое слово.