Читать книгу Богатство идей. История экономической мысли - Алессандро Ронкалья - Страница 35

Смит, как мы уже видели, внес вклад во многие области: риторику, моральную философию, юриспруденцию, политическую экономию. Здесь мы сосредоточим наше внимание на последней области, которой Смит обязан своей славой. Тем не менее важно подчеркнуть, что, как мы видели в предыдущем параграфе, его размышления на эту тему (а тем самым и книга, в которой они представлены, «Богатство народов») являются частью более широкого исследования человека и общества: двух элементов, которые, как считал его учитель Хатчесон, на самом деле составляют единый объект исследования[220].

«Исследование о природе и причинах богатства народов» [Smith, 1776] делится на пять книг. Первая посвящена разделению труда (и тем самым техническому прогрессу), теории ценности и распределению дохода; вторая затрагивает проблемы денег и накопления; третья является кратким, наводящим на размышления экскурсом в историю институтов и экономики со времен падения Римской империи; в четвертой критически представлены доктрины меркантилистов и принципы физиократов; наконец, пятая посвящена общественным расходам и доходам, а в более общем плане – роли государства в экономике.

Начальной точкой экономических размышлений Смита является разделение труда. Его цель состоит в том, чтобы объяснить функционирование экономической системы, в которой каждый человек выполняет определенную задачу и каждая фирма производит определенный товар.

Разделение труда – это не новое явление, а Смит не первым обратил на него внимание. Шумпетер [2001, т. 1, с. 68] назвал его «вечной экономической банальностью»: начиная с классической Греции авторы, такие как Ксенофонт и Диодор Сицилийский, Платон и Аристотель (см. подразд. 2.2 наст. изд.), уже его обсуждали, так же как и авторы из предшествовавшего Смиту столетия, такие как Уильям Петти. Смит, однако, первым поставил разделение труда в центр анализа, направленного на объяснение элементов, определяющих жизненный уровень данной страны и тенденции его роста или снижения.

Тезис Смита может быть обобщен следующим образом. Во-первых, «богатство народов» отождествляется с тем, что сегодня мы называем доходом на душу населения, или, по существу, жизненным уровнем граждан рассматриваемой страны[221]. Такое определение мы теперь считаем само собой разумеющимся, но первым, несомненно, его стал использовать Смит. В самом деле устремления камералистов и меркантилистов, советников государей в предшествующие десятилетия были направлены совсем в другую сторону, их задачей была максимизация общего национального дохода страны как источника экономической силы и, следовательно, военной и политической мощи (в соответствии с подобными представлениями Швейцария менее «богата», чем Индия).

Во-вторых, напомним, что национальный доход (Y) равен количеству продукта, произведенного в среднем каждым рабочим (или производительности труда, π), умноженному на количество рабочих, занятых в производстве (L):

Y = πL.

Если мы разделим национальный доход на величину населения (N), то получим доход на душу населения; как следствие, доход на душу населения окажется равным производительности труда, умноженной на долю активных рабочих в общем населении. Иначе говоря, из Y = πL, разделенного на N, мы получим

Y/N = πL/N.

А именно, что жизненный уровень населения зависит от двух факторов: доли граждан, занятых производительным трудом, и производительности их труда.

Здесь вступает в действие производительность труда. Действительно, согласно Смиту, производительность труда прежде всего зависит от степени, достигнутой разделением труда. Оно же, в свою очередь, зависит от размера рынка.

Давайте рассмотрим эти два тезиса подробнее. Первый из них – положительное влияние разделения труда на производительность – проиллюстрирован Смитом [Смит, 2007, с. 69–70] с помощью хорошо известного примера булавочной мануфактуры, позаимствованного из статьи «Épingle» («Булавка») в «Энциклопедии», выпускавшейся Дидро и д’Аламбером[222]. Смит определяет три обстоятельства, которые связывают производительность с разделением труда: развитие ловкости рабочего, когда он выполняет одну определенную операцию, а не множество операций; экономия рабочего времени, которое обычно теряется при переходе от одной задачи к другой; и технический прогресс, вызванный возможностью сосредоточить внимание на одной конкретной рабочей задаче [Смит, 2007, c. 72–75].

Позвольте теперь перейти ко второму тезису, связи между ростом рынка и развитием разделения труда[223]. Позвольте напомнить, что расширение фирмы, направленное на углубление разделения труда в ее рамках, приводит к тому, что такая фирма начинает поставлять на рынок продукцию, объем которой растет как благодаря росту числа занятых рабочих, так и благодаря росту их производительности. В приведенном Смитом примере булавочной мануфактуры рабочий, выполняющий все операции самостоятельно, производит около десяти булавок в день, тогда как небольшая мануфактура с десятью рабочими производит примерно 50 тыс. булавок в день. Производство в целом выросло в 5 тыс. раз в результате 10-кратного роста числа рабочих и 500-кратного роста их производительности. Поэтому и рынок также должен вырасти в 5 тыс. раз, чтобы поглотить продукцию небольшой мануфактуры, по сравнению с рынком, достаточным для одинокого работника, производящего булавки. В силу вышесказанного ясно, что размер рынка составляет основное ограничение развития разделения труда. Отсюда вытекает экономический либерализм Смита: все, что является препятствием для торговли, также образует препятствие для развития разделения труда, а значит, для роста производительности и роста благосостояния граждан, иными словами, богатства народов.

Очевидно, что при анализе рыночной экономики, основанной на разделении труда, мы не можем остановиться на обобщающем понятии, таком как «богатство народов». В самом деле, существует три взаимосвязанных, но несхожих аспекта разделения труда: микроэкономическое разделение труда между различными работниками на одном и том же предприятии[224]; социальное разделение, между различными работами и профессиями; и макроэкономическое разделение, между фирмами и секторами, производящими различные товары или группы товаров[225]. Таким образом, необходимо рассматривать как социальную стратификацию, типичную для подобной экономической системы, так и отношения, устанавливающиеся между различными отраслями производства. В данных аспектах Смит далеко превзошел предшествующую ему экономическую мысль, хотя и позаимствовав при этом ее некоторые элементы.

Представители «политической арифметики», Кинг и Давенант, иллюстрировали экономическую ситуацию в Англии, используя разделение национальной экономики на географические области: такой выбор вполне понятен для времени, когда сложности транспортировки были значительной помехой для торговли. В дальнейшем этот критерий был заменен другим, основанным на разделении общества на социальные классы и отрасли производства. Вслед за Кантильоном и Кенэ Смит считал, что общество делится на три класса. Предложенная им классификация, которая включала рабочих, капиталистов и землевладельцев (каждому из этих классов соответствовал определенный вид доходов: заработная плата, прибыль и рента), отличалась от классификации его предшественников (сельские рабочие и фермеры, ремесленники, дворянство и духовенство). Последняя классификация отражает общество, находящееся в переходе от феодализма к капитализму, тогда как классификация Смита отражает капиталистическое общество (хотя в наши дни землевладельцы потеряли практически все свое значение, в то время как средний класс расширился). Соответственно, в этом аспекте работа Смита также отмечает начало развития концептуальной схемы, характерной для последующей экономической науки.

Понятие нормы прибыли, хотя и не новое (оно уже использовалось Тюрго и другими), определенно приобретает центральную роль: целесообразность альтернативных направлений деятельности оценивается скорее на основе отношения между прибылью и стоимостью авансированного капитала, чем на основе разницы между выручкой и издержками.

Поскольку переговорная сила капиталистов и рабочих различается[226], мы можем предположить, что последние получают заработную плату, которая достаточна только для поддержания их жизни и их семей. Доходы капиталистов и землевладельцев, а именно прибыль и рента, могут поэтому рассматриваться в сумме равными излишку (прибавочному продукту), произведенному в экономике.

В процессе развития, как добавляет Смит, ренты растут, тогда как норма прибыли стремится к понижению, благодаря «конкуренции капиталов». Как следствие, интересы землевладельцев соответствуют в этом отношении интересам всего общества, а для капиталистов верно обратное (см.: [Смит, 2007, с. 280–282])[227].

Излишек – понятие, которое Смит позаимствовал у Петти, Кантильона и Кенэ, – равен той части произведенной продукции, которая превосходит то, что необходимо для восстановления первоначальных запасов средств производства и средств существования рабочих, занятых в производственном процессе. Данное понятие является ключевым для классического представления о функционировании экономики как о «производстве товаров посредством товаров». Период за периодом фирмы, действующие в экономической системе, используют первоначальные запасы средств производства (а рабочие используют первоначальные запасы средств существования) в ходе производственного процесса, в конце которого они получают продукт. В первую очередь этот продукт используется для восстановления первоначальных запасов, для того, чтобы можно было повторить производственный цикл. Оставшееся после этого, а именно излишек, можно использовать для увеличения запасов средств производства и существования, увеличивающих число занятых в производственном процессе, а значит, произведенный продукт, или же для «непроизводительного» потребления (в которое включается, наряду с потреблением предметов роскоши, необходимое потребление тех, кто не занят в производственном процессе, а также тех, чья работа не дает конкретных результатов, т. е. не направлена на создание товаров, которые могут быть проданы на рынке).

Смит придает большое значение процессу накопления, или, иными словами, производительного использования излишка. Накопление состоит не только в инвестировании в новые средства производства, но также и в увеличении числа занятых работников, тем самым в авансировании заработной платы для таких работников, состоящем в использовании части излишка на средства существования дополнительных производительных работников.

Здесь возникает проблема различения между производительными и непроизводительными работниками. В этом отношении Смит, как может показаться, колеблется между тремя различными определениями. Согласно первому из них, производительный труд – это такой труд, который приводит к возникновению физических благ, т. е. труд в сельском хозяйстве и производстве, но не в секторе услуг. По второму определению производительным считается такой труд, который возмещает средства, затраченные на производство и сверх того порождает прибыль. Согласно третьему определению, производителен труд, который оплачивается из капитала, а с непроизводительным трудом мы встречаемся тогда, когда он оплачивается из дохода хозяина, как в случае слуг[228].

На самом же деле эти три определения вовсе не обязательно противоречат друг другу. Последнее полезно для иллюстративных целей, поскольку помогает читателю точнее понять мысль Смита, но как теория оно приводит к логическому порочному кругу[229]. Второе и первое определения могут совпасть, если мы допустим, что сельское хозяйство и промышленное производство соответствуют области деятельности капиталистических предприятий. Подобное допущение позволяет нам приписать Смиту возможный компромисс между традицией, которая идентифицирует производительный труд с созданием материальных благ (на шкале, увенчанной драгоценными металлами и международной торговлей, последняя становится средством их приобретения), а также более поздними представлениями, которые стали доминировать в трудах Карла Маркса и согласно которым различие между производительным и непроизводительным трудом, если речь идет о капиталистическом историческом этапе, соответствует различию между тем, что находится внутри капиталистической области экономики, и тем, что остается за ее пределами. Другими словами, Смит учитывает традиционные представления, но в то же самое время наводит мосты к менее неопределенному марксистскому определению[230].

Возвращаясь к проблеме источника излишка при рассмотрении темы производительного труда, Смит выходит за рамки традиционных представлений об иерархии секторов. В частности, физиократическая идея о том, что излишек способно создавать только сельское хозяйство, подвергается жесткой критике Смита через несколько лет после публикации основных работ физиократов [Смит, 2007, с. 636–639][231].

Давайте обобщим сделанные выше замечания. Мы видели, что, согласно Смиту, богатство народов, интерпретируемое как средний доход на душу населения граждан страны (Y/N), зависит от двух факторов: производительности занятых в производстве товаров работников (производительных работников), π, а также доли производительных работников в общем населении, L/N.

Позвольте напомнить, что производительность труда зависит от той степени, которой достиг процесс роста разделения труда, которая, в свою очередь, зависит от дохода потребителей (т. е. от Y/N), от более или менее свободной торговой политики, осуществляемой органами государственной власти, а также от улучшений транспорта.

В то же время доля производительных работников в общем населении, L/N, зависит от той степени, которой достиг процесс накопления, а именно от количества средств производства, доступных для того, чтобы предоставить работу новым производительным работникам, от институциональных элементов и от обычаев, таких как начальное государственное образование для всех, или детский труд, или обычаи, касающиеся отношения женщин к работе на фабриках. В свою очередь, на такие институциональные факторы и обычаи влияет политический выбор, который делают представители власти.

Используя стрелки, чтобы обозначить причинно-следственные связи, мы можем представить данный комплекс отношений графически (рис. 5.1). Как видно из этой схемы, принятие политики, направленной на устранение препятствий для свободной торговли и в пользу расширения рынков, может привести в движение «благодетельную спираль»: расширение рынков благоприятствует разделению труда, а вместе с ним растет производительность, которая, в свою очередь, способствует росту дохода на душу населения и, следовательно, дальнейшему расширению рынков. В то же самое время такая политика, или подобная ей, благоприятствует росту дохода на душу населения благодаря тому, что ее действие благоприятно для расширения доли производительных работников в общем населении. Подобные кумулятивные динамические механизмы составляют суть смитовской теории богатства народов.

Рис. 5.1