Читать книгу Рассветное небо над степью - Ирина Критская - Страница 4

– Уууух. Какие красивые, Даш! Вот бы мне. Да разве ж купит мне папка, он только на самогонку денег не жалеет. А чего ты не надела?

Шура, лучшая Дарьюшкина подружка завистливо разглядывала сережки, подставляла их зимнему солнышку, и от этого голубой камень искрился, менял оттенки, то становился бирюзовым, то ярко синим, то нежно-голубым, как апрельское небо. Ладошка у девчонки покраснела от мороза, но отдать сережки у нее не было мочи, прямо до слез. Поэтому Дарьюшка сама сгребла тоже замерзшими пальцами свое сокровище, натянула варежку, спрятав сережки там, буркнула

– Чего, чего. Уши у меня не проколоты. Машке мама проколола, а мне нет, говорит рано, соплива еще. Боюсь, отымет. Прячу.

Шура попрыгала, согреваясь, потерла ладошки, сунула их в страшные, видно отцовские рукавицы, похлопала длинными заиндевевшими ресницами. Она была бы похожа на куклёнка – маленькая, нежная, круглолицая, если бы не одежда. Одевали ее, как парня, в мальчуковый тулуп, здоровые валенки, в которых она утопала, проваливаясь выше колена, в шапку – ушанку, явно братову, под которой для тепла был намотан драный шерстяной платок. И все равно – Шура была очень миленькой, уже и мальчишки на нее посматривали, не то что на Дашу.

– Да ну, дурочка. В Шатнёвке тетка есть, она уши колет всем. И денег не берет, яиц сопри у матери, хватит ей за глаза. Или пряников. У вас же их навалом.

Даша с опаской глянула на подругу, но соблазн был так велик, что она помялась, потопталась и решилась.

– Ага… А ты отведешь?

Шура просияла. Вечно голодная она почувствовала, что ей светит что-нибудь вкусненькое, да, может, и не одно.

– А чего ж! Отведу. Но ты мне пряник тоже дашь. И…

Подружка внимательно присмотрелась к Дашиному лицу, поняла, что сейчас она может просить что угодно, и хрипло добавила.

– Шоколаду. Хоть кусочек. Мааааленький.

Шоколад было взять непросто, мать разрезала его на квадратики, каждый завернула в тряпицу и посчитала. Дарьюшка помолчала, потом бросилась, как в омут головой.

– Ладно. Принесу. Обжора!

…

Дождавшись, когда мать и Машка уйдут на базар, Дарьюшка открыла ларь, вытащила пять пряников, благо их было три мешка, батя любил их и всегда покупал много, завернула в плотную бумагу два яйца, а потом, затаив дыхание достала кулек с шоколадом. Выбрала самый большой кусочек, развернула тряпицу, осторожно отнесла это богатство на кухню и острым ножиком отрезала половину. Ей так хотелось сунуть эту половинку в рот, даже дыхание сперло и навернулись слезы, но она удержалась, оторвала лоскут от большого клубка широкой ленты, завернула отрезанный кусочек, остальное сунула в ларь. Глянув в окно, чтобы никто не застукал, быстро натянула шубку, валенки, намотала платок, все сложила в авоську, приложила к губам голубой камушек, и сунула руки в варежки, спрятав сережки в них. И мышкой проскользнула к околице через дальнюю калитку, там должна была ждать ее Шурка.

Подружка не обманула. Издалека ее и за девчонку было принять нельзя, но Даша – то знала, добежала мигом, кивнула.

– Пошли что ли! А то времени мало.

Но Шурка уперлась, как та коза, забубнила басом.

– А пряники? Шоколад принесла?

Дарьюшка оттолкнула загребущие руки, вытащила из авоськи сверточек, кинула подружке

– На. Ешь!

Шурка, как голодная зверушка разом сжевала пряник, а потом развернула тряпицу с шоколадом. Зажмурившись, сунула кусочек в рот, и Дарьюшке показалось что этим запахом напитался воздух, нежным, теплым, таким, какой не описать словами. У нее даже голова закружилась, она стояла, отвернувшись, пока подружка, наконец, не проглотит это чудо. И, наконец…

– Побежали. Тут через рощу близко, тропка есть, а она на краю живет.

…

Дом, к которому привела ее Шурка был совсем маленький, вросший в землю, беленый видно, но давно, белила потускнели и местами облупились, и казалось, что эту несчастную избушку покусали какие-то большие звери. Вокруг был плетень, который тоже местами уже завалился, косая скрипучая калитка приоткрыта, а снег не чищен. Только видны были огромные следы – вроде в домике жил великан.

– Вот чертова бабка, хоть бы снег раскидала! Пошли задами, там куры разбросали.

Они, держась у самых стен, где снег был не таким глубоким, обогнули избушку, пробрались на задний двор, но надежды не оправдались, куры прятались в сарае, и снегу тоже было по колено. Кое-как, то проваливаясь, то скользя по насту они доползли до сенцев, толкнули дверь и вошли. А в сенях вдруг оказалось неожиданно тепло, как будто их натопили. Протиснувшись между двумя кадками, они толкнули дверь и услышали скрипучее.

– Кто там… Принесло кого?

Шурка уверенно выпрямилась, крикнула в сумрак, пахнущий чем-то паленым.

– Эт мы, теть Паш. Ухи колоть.

Дверь распахнулась, на пороге показалась бабуська, маленькая, как мышка. Она подслеповато уставилась на девчонок, потом прошамкала.

– Ааааа. Так вам к Дуньке. А она свинье задает. Щас прибудет. Проходьте.