Читать книгу Змеиный волк - Ольга Ракитянская - Страница 3

Одинокий вагончик-«кукушка» – так назвала его кассирша на станции Кривандино, где Вера делала пересадку – почти неслышно катил сквозь заснеженные леса. Елки, березы, сосновый бор над оврагом. Молодой сосняк на пустоши. Болота, заросшие пожелтелыми тростниками, непролазные заросли каких-то тонких хлыстов – может быть, березок или осинок, Вера не присматривалась. Снова ели и сосны.

Вагончик был почти пуст – только в хвосте безмятежно похрапывал старичок в ушанке, обнимая видавший виды рюкзак-колобок неопределенного цвета, как в советских фильмах про геологов, да в голове две немолодые женщины в валенках обсуждали сломанный водонасос. За окном крупными хлопьями сыпал снег, ложился на нетронутые сугробы. Совсем рядом с окном проплыла молодая березка – в ее ветвях сидели странные птицы, похожие на голубей, только побольше, с пестрыми рыжеватыми грудками и черными хохолками. Птицы невозмутимо созерцали «кукушку», даже не думая срываться с места. Вере они показались смутно знакомыми. Уже когда березка с птицами скрылась за поворотом, она вдруг вспомнила: рябчики! Как в детских книгах Чарушина и Бианки! И еще, кажется, о них писал Пришвин…

Но ведь рябчики живут где-то в глухой тайге? За ними ходят охотники с ружьями, и все такое?

Тишину разорвал зычный гудок – Вера аж подскочила на сиденье от неожиданности. Зачем это машинист гудит в лесу? Но тут же от железнодорожной насыпи отделилась огромная бурая туша, не торопясь направилась в ельник. Как будто корова на длинных ногах… Неужели лось?

«Боже, куда я еду. Какая глушь. Как здесь будет жить Андрей? После Москвы…»

Впрочем, все сложилось удачнее, чем могло бы. Работа для Веры нашлась не где-нибудь, а в Шатурском районе – не очень далеко от родного городка Андрея, где жили свекры. Правда, «не очень далеко» это было по карте. На самом деле, чтобы добраться из Осиновой до Рошаля, нужно было сначала доехать на автобусе или «кукушке» до Кривандино, а там пересесть на другой автобус, который ходил не слишком часто. Но все равно это было ближе, чем до Москвы. Вера утешала себя мыслью, что Андрей теперь сможет чаще навещать родителей, к которым был очень привязан.

Станция Осиновая оказалась просто бетонной платформой в окружении сосен. Ни кассы, ни скамеечек, ни даже навеса – только одинокий фонарь с прибитым к столбу расписанием: «кукушка» ходила здесь шесть раз в день – три раза туда и столько же обратно.

Первое, что ощутила Вера, осторожно спустившись на платформу по крутым ступеням вагончика – это запах свежего снега. Она даже зажмурилась от нахлынувших воспоминаний – так пахло только в далеком детстве, на даче, где соседка тетя Маша учила ее ходить на лыжах. Дача была у станции Шарапова Охота, Вера очень много лет не приезжала туда зимой – не хватало времени – да и снег там, должно быть, давно не пахнет так, ведь город подступил совсем близко. А в Москве и подавно снег почти сразу становился серым и некрасивым, и пах разве что едкой солью, которую всюду рассыпали дворники. У Веры была на нее аллергия.

На платформе стояла женщина в кроличьей шубке, в круглой меховой шапке и таких же валенках, как у попутчиц в вагончике. Она решительно зашагала к Вере, приветливо улыбаясь и протягивая руку.

– Вера Петровна?.. Очень приятно, а я Людмила Николаевна, мы с вами общались по телефону.

Директриса! Лично встречает ее на платформе, ждала на морозе… Боже, как неловко! У Веры загорелись щеки от стыда, но директриса, должно быть, приняла это за морозный румянец.

– Я вам писала в Вотсап, что встречу. Но у вас, наверное, уже связь не ловила – здесь, знаете, сложно с этим. В самом поселке интернет хороший, а вот в лесах, сами понимаете…

Так она еще и умудрилась проворонить сообщение! Вот так рекомендация в самом начале работы…

Вера забормотала извинения, но Людмила Николаевна только удивленно посмотрела на нее и махнула рукой.

– Что вы, у нас это в порядке вещей! Я понимаю, в Москве вы привыкли… Но зато я выбила для вас двухкомнатную квартиру! – быстро перебила она сама себя и торжествующе посмотрела на Веру. – Со всеми удобствами! Администрация пыталась спорить, мол, хватит и однокомнатной, но тут уж я пошла на принцип. Приезжает специалист из самой Москвы! К тому же молодая семья! А если детишки пойдут? И потом они жалуются, там, в администрации, что молодежь не хочет оставаться на селе! Конечно, не захочет, при таком-то отношении…

Директриса еще что-то говорила своим громким решительным голосом, уводя Веру по тропинке в сторону поселка – а Вера слушала и не слушала, пытаясь сквозь морозный туман в голове осознать происходящее. Она – ценный специалист… Поселок посреди леса, где бегают лоси не и не ловит интернет… Молодая семья… В Москве она привыкла считать себя почти старухой – во всяком случае, Андрей нередко говорил ей что-нибудь вроде «ты уже для этого старая»: например, когда она хотела купить себе длинную цветастую юбку или пойти на концерт фолк-музыкантов, где все танцевали вокруг сцены. Но у директрисы, должно быть, были свои представления о возрасте. Идя вслед за Людмилой Николаевной между заборов и деревянных домиков, по заснеженной тропке, присыпанной песком (никакой аллергенной соли, с облегчением отметила Вера), она отчасти поняла, почему: большинство встречавшихся им людей были пожилыми или средних лет. Только один раз мимо пробежала пара подростков, торопливо крикнув что-то вроде: «Здрасьлюдмилколавна!» Директриса только и успела, что милостиво кивнуть в их удаляющиеся спины.

В той стороне, куда убежали подростки, деревянные домики кончались, начиналось нечто вроде небольшой площади в окружении двухэтажных кирпичных многоквартирок еще советской постройки. Между ними виднелась какая-то до боли знакомая пестрая крыша. Вера даже ахнула от неожиданности – «Пятерочка»! А она было приготовилась, что продукты придется покупать у местных бабушек или ездить за ними в Кривандино раз в неделю.

Директриса с видимым удовольствием заметила ее реакцию.

– Да, – сказала она гордо, – недавно у нас открылся супермаркет. Как видите, здесь можно жить вполне комфортно! Кстати, ваш дом совсем рядом – вон он, второй слева. Давайте зайдем сперва туда, оставите вещи, – она окинула взглядом Верин городской рюкзачок, – а потом пойдем в школу, покажу вам классы и библиотеку. Классы у нас отличные – недавно я выбила из администрации полноценный ремонт! – Людмила Николаевна боевито тряхнула меховой шапкой.

Учительская квартира оказалась на удивление уютной – хотя, конечно, евроремонтом здесь и не пахло. Зато она была на первом этаже, как всегда мечтала Вера втайне от родных: мама считала, что из соображений безопасности жить нужно не ниже третьего этажа, ведь кругом одни воры. Андрей был с тещей в этом единодушен, несмотря на все пикировки с ней. Их московская квартира была на четырнадцатом этаже, куда даже синички и воробьи почти никогда не залетали.

А здесь прямо перед окном росла развесистая рябина, вся унизанная гроздьями ягод, светившихся, как новогодние гирлянды, из-под искристых шапок снега. И на рябину – Вера снова ахнула – вдруг словно из ниоткуда посыпались сказочные птицы! Дымчато-розовые, как зимняя заря, с желтыми и алыми ленточками на крыльях, с пушистыми хохолками – они принялись жадно клевать морозные ягоды, и в воздухе повис серебряный перезвон, будто перекатывались ледяные хрустальные шарики.

– Это свиристели, – сказала директриса, глядя на завороженную зрелищем Веру. – Они у нас частые гости зимой. Вы любите природу?

Вера кивнула, не отрывая глаз от окна. До сих пор она не задумывалась о том, любит ли природу – да и почти не видела ее в Москве. Но разве можно было не любить этих жар-птиц, эту зимнюю рябиновую сказку?

– Отлично, – кивнула директриса довольно. – Значит, сможете сопровождать краеведческие экскурсии. И вести природоведение… например, у первого-второго классов. А то у нас всем этим сейчас занимается одна Юлия Сергеевна, учительница биологии. На ней и биология, и география, и что только не. Разгрузим ее немного. Вы ведь не против?

Вера сейчас была согласна на все. Да и был ли у нее, собственно, выбор?

А потом они с Людмилой Николаевной сидели в школе, в учительской (действительно очень аккуратной, как и классы), и обсуждали будущий учебный процесс так, будто Вера работала здесь уже не первый год. В школе было тихо и пусто – суббота. Только неяркое зимнее солнце растекалось золотыми лужицами на деревянном полу, поигрывало на глянцевитых листьях лимонного деревца в кадке. Кактус на окне растопырился, будто зеленый ежик, выбросил прямо навстречу солнцу яркий розовый цветок.

– Вы знаете, – доверительно сообщила Вере директриса, – ведь нашу школу неоднократно пытались закрыть. Или хотя бы урезать, оставить только младшие классы. Но мы боремся! – она потрясла в воздухе кулаком. – Да, у нас немного ребят. Старшеклассников – горстка. Но что же, если закроют нас – всем им придется ездить в Кривандино? А ведь к нам ходят не только осиновские, но и митинские, и саматихинские, и ушминские… Кого-то родители подвозят на машине или на мотоцикле, а кто-то, представляете, даже приходит зимой на лыжах! В теплое время – пешком. И что же, им всем из Кривандино возвращаться домой совсем затемно? У нас ведь тут, – она чуть понизила голос, – не только ежики и лисички, но и волки водятся… А по осени, бывает, люди пропадают. Да и не только по осени.

Вера вздрогнула, словно вырванная из счастливого сна. Будто темное облачко набежало на белый пушистый сугроб, на рябину в окне.

Но тут же рассеялось.

Зато у нее за весь этот день не было еще ни одного обморочного приступа. И про термос с кофе она вспомнила только сейчас.